Тайна черных дайверов

— Для меня достаточно того, что благодаря вам, Илья, я теперь знаю, кто виновен в гибели Вальтера и Джулии, — сказал барон. — И я рад, — продолжил он, — что не ошибся в вас, я должен вас как-то отблагодарить, ведь вы сегодня рисковали жизнью, чтобы вывести Курта и Ганса на чистую воду. И если бы не ваш чудесный Вилли, столь вовремя пришедший вам на помощь, неизвестно, чем бы для вас закончилась эта встреча с акулой. Настя рассказала мне, как накануне вы освободили эту косатку из рыбацких сетей, и я уверен в том, что сегодня Вилли оказался рядом с вами не случайно. Он просто следовал все это время за вами, как преданная собака, и мгновенно ринулся вас защищать, как только увидел, что вам угрожает опасность. Так Вилли отблагодарил вас за свое спасение. Я тоже не хочу остаться неблагодарным. И от приглашения, которое я сейчас вам сделаю, вы не должны отказываться, ведь я вам весь отпуск испортил и должен это как-то компенсировать.

— Да ничего вы нам не испортили. Ренат пригласил нас с Настей понырять с аквалангами в Средиземном море, вот мы и ныряли, сколько хотели.

— Да ладно вам, Илья. Я же видел, что ваша очаровательная супруга была отнюдь не в восторге от моего общества, и я ее прекрасно понимаю. Только пусть она не думает, что раз мне пришлось выполнить последнее поручение Бормана, то я был убежденным нацистом. В нацистской Германии все военнослужащие вермахта приносили присягу на верность лично Адольфу Гитлеру как фюреру германского рейха и народа, однако это вовсе не означает, что в вермахте все поголовно были нацистами. Главнокомандующий Кригсмарине^[9] гросс-адмирал Карл Дениц, у которого я имел честь служить, в гитлеровской национал-социалистической партии вообще никогда не состоял. И благодаря его активному протесту руководящие офицеры — национал-социалисты, прикрепленные ко всем подразделениям вермахта, никоим образом не вмешивались в действия морских офицеров.

— А почему же тогда Гитлер назначил Деница своим преемником, если он, как вы говорите, национал-социалистов особо не жаловал?

— По собственному признанию гросс-адмирала, он был потрясен таким решением фюрера. Незадолго до смерти Деница, потерявшего во время войны двоих сыновей — офицеров-подводников, я навестил его. После смерти жены гросс-адмирал жил в Аумюле один, посвятив себя написанию мемуаров. Так вот, Дениц тогда сказал мне, что Гитлер никогда не давал ему понять, будто бы видит в нем своего преемника. И ему даже в голову не приходило, что пост главы государства и Верховного главнокомандующего вооруженными силами Гитлер может доверить ему. Ведь Дениц всю жизнь прослужил офицером на флоте и не увлекался идеями национал-социализма. А на посту главнокомандующего Кригсмарине он поставил себя так, что Гитлер избегал вмешиваться в дела флота, и если к нему приходили другие высшие чины рейха с жалобами, касающимися флота, фюрер им неизменно отвечал: «Гросс-адмирал Дениц сделает то, что необходимо». И Карл Дениц был, наверное, единственным в ставке Гитлера, кто мог в лицо ему заявить: «Этого я, как главнокомандующий ВМС, делать не буду!»

— Такая позиция, конечно, достойна уважения. Только при этом ваш Дениц наверняка оставался верным гитлеровцем, иначе Гитлер бы так к нему не благоволил, — заметил Илья.

— В то время в Германии все мы были верными гитлеровцами, — вынужден был признать барон. — И Дениц, как и все немцы, гордился ростом престижа своей страны, что произошло исключительно благодаря Гитлеру. К лету 1935 года безработица была ликвидирована, исчезла также классовая вражда, раздиравшая страну изнутри. Какой патриот не станет всей душой приветствовать возрождение своей страны после долгих лет нищеты и бесправия? Объединенная великая Германия, о которой мечтали наши предки, наконец стала реальностью, и лично я надеялся, что Гитлер ни при каких обстоятельствах не позволит вовлечь Германию в новую войну. Однако после нападения Гитлера на Польшу нам объявили войну Великобритания и Франция, а вслед за ними Канада, Австралия, Новая Зеландия и Южная Африка, что для многих в Германии, включая, наверное, и самого Гитлера, стало ударом. В те первые дни сентября тридцать девятого фюрер, считавший себя непогрешимым, вряд ли отдавал себе отчет в том, что он развязал Вторую мировую войну. И тем более он не представлял себе, чем все это для Германии может закончиться. Что же касается меня, тогда я знал только одно: раз нам предстоит сражаться с сильнейшей морской державой в мире, то мой долг пойти добровольцем в военно-морской флот, где я начал службу с самых низов как простой матрос.

— И до какого звания вы от простого матроса дослужились во время войны? — полюбопытствовал Илья.

— Фрегаттен-капитан, что соответствует званию капитана 2-го ранга в военно-морском флоте других стран. Звание фрегаттен-капитана позволяло мне командовать подводной лодкой, но в начале сорок пятого в моем подчинении была целая эскадра из тридцати пяти субмарин, — с нескрываемой гордостью произнес барон.