Тайна чёрной «Волги»

— Нас затянуло в эту дыру, — тут же ответил курчавый сыщик. — Я очнулся, тебя нет. Пошел искать, тут эти черти непонятные бродят… Стреляю, а им все по барабану. Хорошо, хоть не нападают… Потом гляжу — крысы куда-то идут, причем так уверенно. Я за ними. Они меня сюда в итоге и привели. Этот парень в подъезде лежал, а крысы вокруг него уже стаей собрались. Я уж думал, все — труп. Но, сам понимаешь, Валер, надо было проверить. Я крыс разогнал, нащупал у журналиста пульс. Выяснил, что он живой, дышит, просто без сознания. И тут как раз «Волга» едет… Я его подхватил — и на второй этаж.

Он покосился на Вику, потом вновь посмотрел на Камышева и как-то сразу осунулся.

— Валер, мы с тобой где очутились? — спросил он глухим голосом. — Это мир, что ли, загробный? Может, мы умерли там, в подвале?

— Вы не умерли, — вмешалась Вика. — Во всяком случае пока. Так что, если хотите выбраться, поспешите.

— Не забудь, ты обещала все объяснить, — напомнил ей Камышев. — Тем более что мы все равно, как ты говоришь, ничего не запомним.

— Берите журналиста, — сказала ведьма. — Пока мы здесь, расскажу, что знаю. Потом не до разговоров будет.

Они поднялись в квартиру, где Апшилава прятался вместе с бессознательным Лапиным. Почему его понесло именно на второй этаж, Эдик так и не смог ответить. Махнул рукой, сказал, что в этот момент не особо соображал. Главное, не на первый, думал он тогда, а повыше.

Борис Лапин лежал на полу, очки он где-то потерял. Судя по вздымающейся груди, он действительно был жив. Одежда и кожа не потеряли цвет, Валерий теперь обращал на это внимание. Он оглянулся по сторонам — в квартире не было ничего из убранства. Только голые стены и черные провалы окон. Как будто бы это муляж квартиры, как и все остальное — дома, улицы, город. Все словно искусственное и неживое.

— На пол! — громким шепотом скомандовал Камышев, едва услышав доносящийся с улицы мерный шум двигателя.

Ведьму и Эдика не пришлось уговаривать, они среагировали мгновенно. Легли на холодный цементный пол без линолеума и ковров, застыли. Валерий с замиранием сердца увидел в оконном проеме красный луч света, еще более пугающий в окружающей серости. «Волга», похоже, рыскала в поисках жертв. Или же патрулировала улицы, кто ж ее знает…

Рокот мотора начал постепенно удаляться, и все трое немного расслабились. Теперь надо немного выждать, подумал Камышев. И потом поскорее бежать отсюда к спасительному выходу.

— Так вот, — тихонько заговорила Вика. — Это анти-Андроповск. А точнее, анти-Любгород, если по традиции.

— По традиции? — эхом переспросил Апшилава.

— Старые названия городов более правильные, — пояснила девушка. — Их придумывали не просто так. А именно это место — это Мээр, он находится в изнанке.

— Дядька из города Мэр… — пробормотал Камышев. — Если это сон, то довольно предсказуемый.

— Но это не сон, Валера, — вздохнул Апшилава, усиливая их общую уверенность в реальности происходящего. — Я не знаю, что это за чертовщина, но это не сон…

— Это разлом, ребята, — сказала Вика, и калининский следователь тут же вспомнил рассказ Регины. Той самой странной женщины, встреченной им с Верой Терентьевой в очереди к «магистру». — Все, что сейчас вокруг нас — это изнанка сущего. Если попробовать объяснить по-простому, то это как… Как одежда — есть лицевая сторона, а есть изнанка. Только в изнанке мира обитает Зло. Зло в чистом виде и с большой буквы. А черная «Волга» — одно из его проявлений. Настолько сильное, что может порой существовать не только тут, но и в нашем мире, обычном.

— Такое же, как черный троллейбус? — спросил Камышев, вспомнив рассказы Лапина.

— Оно может быть чем угодно, — ответила девушка, сверкнув глазами. — Раньше это были черные всадники, просто бесплотное нечто…

— А почему оно преследует тех, кто из Андроповска… то есть Любгорода? — уточнил Валерий.

— Ты сам это понял? — пожалуй, впервые за все это время Вика посмотрела на него с удивлением. А еще, кажется, с уважением.

— Не сам, — честно ответил Камышев. — Это раскопал он, Лапин. И поделился со мной.

Апшилава с интересом прислушивался к их разговору, не вмешиваясь и не перебивая.

— Не знаю, как вы к этому отнесетесь, — девушка обратилась сразу к обоим, — но раньше это принято было называть проклятьем. Понимаю, звучит запутанно… Сейчас попробую объяснить. Иногда в ткани мироздания возникают подобные дыры, их называют разломами. Но они, как правило, очень быстро закрываются. Скажем, выплеснулись эманации Зла в обычный мир, кого-то даже, может, убило, и буквально сразу же все зарастает. Бывает так, что периодически прорывает в одном и том же месте, но тоже ненадолго. Как в Бермудском треугольнике, например. Но так, как здесь… Чтобы сотни лет разлом не закрывался, а наоборот, расширялся — это уникальный случай. Вот почему в Любгороде все так плохо. Город проклят и сам этот разлом проклят. И, получается, прокляты все, кто здесь живет и кто просто родился. Возможно, даже потомки это проклятье в себе носят…