Тайна чёрной «Волги»

Участковые в селах и деревнях совершали подомовые обходы, опрашивая граждан на предмет загадочной машины с черными трансплантологами, сеть автозаправочных станций была взята под наблюдение, у андроповского городского кладбища дежурила неприметная «копейка» с оперативниками Юрия Храпова. Квартиры погибшей Седовой и все еще молчащего Кошкина подверглись обыску, но ничего стоящего там обнаружено не было. Однако за их адресами была установлена слежка — на случай, если поблизости вдруг появятся подозрительные личности.

Казалось, преступникам уже некуда отступать, и они вот-вот должны были попасться. Однако томительно тянулись минуты и часы, день подходил к концу, а телефон в кабинете Величука сообщал о чем угодно, но только не о поимке банды на черной «Волге» или обнаружении пропавших.

А маленький город, казалось, сжался в комок, замерев в ожидании чего-то плохого.

Глава 33. Власть огня

Андроповск (бывший Любгород), 1988 год. 20 сентября, вторник

Владислав Антонович Редькин, бывший журналист андроповской районной газеты, а ныне пенсионер и ночной сторож склада потребсоюза, по обыкновению бодрствовал на смене. Он слыл порядочным человеком и к своим обязанностям относился с максимальной ответственностью, хотя его коллеги по охранному цеху обычно отсыпались на работе. Сторож — он ведь как солдат. Пока спит, служба идет. Но только не в случае Владислава Антоновича.

Старик бодрствовал, периодически наливая себе из термоса крепкого карельского чаю, и время между обходами занимал чтением и написанием стихов. В часы дежурства к нему обычно спускалась муза, и журналист в отставке старательно набирал материал для собственного поэтического сборника. Он мечтал издать его еще с университетской скамьи, но возможности не было. А тут один из внуков сказал, что договорился со знакомым кооператором, и тот готов запустить станок для его, Редькина, книги. Вот почему Владислав Антонович старался все свободное время посвятить лирике. И сегодня он черпал вдохновение из книги о средневековье. Сейчас он как раз приступил к чтению главы об инквизиции, уже подумывая над новыми романтическими образами, не забывая при этом о своих служебных обязанностях.

Склад, который он караулил, был небольшим, и обойти его несколько раз за ночь не представляло труда. А иногда сторож просто зорко оглядывал мрачные стеллажи и вслушивался в ночную тишину. Но никто кроме серых грызунов, которых никак не могли вывести, не нарушал покой продовольственного склада. Владислав Антонович посмотрел на часы — четыре утра. Сменщик должен прийти в начале восьмого, времени осталось всего ничего. Может, поспать хотя бы пару часов?

Сторож зевнул и налил себе еще порцию карельского горячего напитка. Хорошая штука, подумал он, надо будет поблагодарить директора — тот вчера лично заварил ему чай из собственных запасов, сказав, что лучше сторожа у него пока не было и вряд ли будет. Старик смутился, но остался доволен. Нет, после таких слов никакого послабления! Надо отдежурить еще три часа, значит, все три часа он будет бодрствовать! Вот только в сон клонит, как назло…

Лязгнули железные ворота, и чуть было не задремавший Редькин вскочил как штык. Кто-то проник на склад или это просто ветер? Послышались шаги, чей-то голос принялся что-то шептать, после чего стало совсем тихо. Сторож потянул руку к телефонной трубке, схватил ее, приложил к уху. Тишина. Похоже, перерезали провод, понял Владислав Антонович.

Старик лихорадочно соображал, просчитывая план действий. Выход один — незаметно выбраться до склада и добежать до ближайшего телефона-автомата. Один как раз находится через дорогу. Главное, не привлекать внимание преступников.

Редькин аккуратно, стараясь не производить ни малейшего шума, вышел из сторожки и огляделся. По складу между стеллажами метались какие-то тени, а через распахнутые двери блестело звездное небо. Редькин прижался к стене и стал красться, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. А когда до заветного выхода оставались считанные метры, перед ним вдруг выросла громадная фигура в просторном балахоне. Лицо незнакомца скрывал надвинутый капюшон, из-за чего тот был похож на средневекового монаха.

— Вы кто? — отважно спросил Редькин, понимая, что ситуация повернулась не в его пользу, но по-прежнему рассчитывая на благоприятный исход.

— Смерть твоя, — ответила фигура густым низким басом, и старик почувствовал, будто ему сдавили сердце.

Беспомощно заозиравшись по сторонам, он увидел, как его окружили такие же незнакомцы в монашеских балахонах. «Покайся!» — услышал Редькин и потерял сознание.

Очнулся он от нестерпимого жара. Неужели не успел отмолить грехи и попал прямиком в преисподнюю? Мотнув совершенно чугунной и плохо соображающей головой, Редькин понял, что его земная жизнь закончилась, причем весьма неудачно.