Тайна Дикой Розы

Аугусту поразила не только скрытая враждебность по отношению к ней. На нее тяжелое впечатление произвел весь тон разговора, в котором наигранное оживление и деланное дружелюбие сопровождались потоком сплетен, в грязи которого сеньора Ремедиос за десять минут успела измазать многих.

Аугуста со стыдом вспомнила свою приветливую, никому не нужную улыбку и активное участие мужа в этой беседе. Она понимала, что своими заинтересованными восклицаниями Леонардо так же, как и она своей улыбкой, изо всех сил демонстрировал лояльность по отношению к тому, чего в глубине души не мог одобрять. Аугуста многое бы отдала, чтобы избежать в будущем такого общения, но не собиралась уклоняться от него, если этого потребует от нее ее положение в качестве госпожи Линарес. Придя к такому выводу, она уснула.

Леонардо, который понимал, что ему придется определить для себя и для своей семьи, как им быть дальше, тоже долго не мог заснуть. Он вспоминал, как вела себя Луиса в первые годы их женитьбы. Она неуклонно «шлифовала» мужа и до свадьбы, и после. Правила высшего света были тем законом, которому пришлось подчиниться Леонардо. И Луиса добилась своего. Свет принял Леонардо Линареса.

Согласен ли он теперь подчинить все той же самой цели на этот раз в отношении Аугусты? Нет. Определенно, нет. Луиса была искренне предана ценностям «высшего света» и заставила его поверить в избранность людей этой касты. От этой веры у Леонардо давно уже ничего не осталось, да и Аугусту не обмануть — у нее отличное чутье на то, как отличить дурное от хорошего. Кроме того, у Леонардо не было ни малейшего желания дрессировать Аугусту так, как его самого в свое время «воспитывала» Луиса, пусть земля ей будет пухом. А вот уберечь жену от злословия, унижений и огорчений ему очень хотелось. По отношению к Луисе ему не приходилось выступать в роли защитника, а вот Аугуста — другое дело. Леонардо чувствовал, что его долг— сберечь ее душевный покой.

Но, может быть, не все поведут себя так, как супруги Ремедиос? Может быть, стоит сделать еще одну-две попытки?

Нет, ответил он сам себе. Тогда эти люди смогут сказать, что они отторгли Аугусту Линарес, поставили ее на место. Будет достойнее, если новая супруга Линареса просто не заметит этот высший свет, предпочтя ему узкий семейный круг. А его самого, счастливого супруга, никто не осудит за то, что он будет редко и неохотно покидать этот семейный круг. Таким образом, не бросая никакого вызова свету (это, кстати, было бы неразумно, кроме всего прочего, еще и с точки зрения его бизнеса) они с женой тихо и незаметно самоустранятся из него. «Надо будет спросить жену, согласна ли она», — подумал Леонардо, засыпая, но, честно говоря, в ответе он не сомневался.

ГЛАВА 3

Пока Леонардо Линарес и его новая жена были в свадебном путешествии, Кандида и Дульсина жили в доме своей бабушки. Повторный брак зятя задел донью Исабель гораздо сильнее, чем она предполагала. Выходит, Луиса незаменима только для матери!

Но она не позволит так же легко вытеснить Луису из памяти и сердец ее дочерей. Поэтому вечера у них проходили в разговорах о том, какой была мама, что она любила и чего не переносила, чего она ожидала от своих дочек.

Для Дульсины мама была в первую очередь знатная дама, гордая светская красавица, умевшая заставить всех считаться с собой, полноправная хозяйка дома. Дульсина без конца уточняла у доньи Исабель подробности о том, какое неотразимое впечатление Луиса Линарес производила на окружающих.

Для Канди мама была прежде всего мамой. Тот случай с украшениями, когда Луиса сначала рассердилась, а потом приласкала ее в холле, стал для Кандиды поворотным в восприятии матери. Все предыдущие впечатления как бы стерлись из ее памяти, но она помнила до мельчайших подробностей свою маму в последние месяцы жизни, нежную и добрую. И когда она начинала расспрашивать бабушку, ее больше всего интересовало, какой мама была в детстве, что она любила, чего боялась. Такие рассказы бесконечно умиляли Канди и никогда не могли ей надоесть.

Однажды Дульсина удивила донью Исабель вопросом, уменьшится ли их с Кандидой наследство, если у новой папиной жены будут дети. Донья Исабель, оскорбленная в лучших чувствах (как раз в этот момент она в сотый раз рассказывала Канди, как Луиса болела краснухой в пятилетнем возрасте), довольно резко ответила, что Дульсине еще рано интересоваться такими вещами.

Но потом, поразмыслив, она решила, что нет ничего плохого, если девочки будут представлять реальное положение дел. У кого еще они могут узнать об этом, как не у бабушки?

Она объяснила Дульсине и Канди, что определенную сумму завещала им их мать, а кроме того, довольно значительную сумму собирается им оставить сама донья Исабель. «Сколько?»— прямо спросила Дульсина, но донья Исабель объяснила внучке, что завещателя об этом спрашивать не принято. Что же касается состояния их отца, то распределение его между детьми будет зависеть от его воли, но можно предположить, что чем больше будет детей, тем меньше сумма, которая достанется каждому из них.