Тайна дома № 12 на улице Флоретт

Доктор Доу поразился прагматизму этого человека, и если бы на кону не стояла его собственная жизнь, он бы даже восхитился ему. Что испытывает командир, отправляющий людей на верную смерть? Что испытывают люди, идущие на нее? «Пожарный и смерть – брат и сестра», – так говорили старые отставные члены Ведомства, и это была правда: пожарные шли в бой с пламенем, храня в нагрудном кармане мундира фотокарточку любимой женщины, а под ней, намного глубже, твердую убежденность, что вероятность не вернуться велика, и что ничего с этим не поделаешь – такая служба.

– Открыть клапаны, мистер Ходж.

– Огнеборцы навек! – крикнул рулевой.

– Огнеборцы до конца! – отозвался экипаж.

Старший помощник потянулся к рычагам «разрывного приспособления». Доктор Доу проглотил вставший в горле ком и закрыл глаза…

…Также среди писак-газетчиков ходила парочка журнализмов, обозначающих примерно одно и то же, и сейчас они были впору Бенни Трилби, словно его старые любимые туфли. И звучали они как: «влезть между строк» и «вляпаться в историю». «Вляпывался в историю» обычно репортер, утративший объективность и хладнокровие, забывший, что он – не более, чем наблюдатель и просто нейтральная сторона, хронист на службе у времени, записывающий ход этого времени, но никак не стрелка часов и совершенно точно не часовщик. И речь сейчас идет не только о непосредственном участии в событиях, но и о пристрастном отношении – сопереживании.

Прежде Бенни Трилби не отличался склонностью влезать в чужие туфли (зачем, когда есть свои, упомянутые выше?), но сейчас он одно за другим примерял на себе сугубо непрофессиональные клише, из-за которых часто сам подтрунивал над коллегами.

Глядя на весь творящийся на пустыре кошмар, он все сильнее погружался в бездну отчаяния и страха.

– Тварь ничто не остановит…

Да уж, Бенни Трилби со всего размаху «вляпался в историю», и сейчас он уже не помнил ни о сюжете, ни о статье.

Он мог лишь расширенными от ужаса глазами наблюдать за тем, как пожарный дирижабль доживает свои последние мгновения.

Впервые в жизни он оказался один на один с подобной жутью. Все его эмоции превратились в рваные лоскуты.

И тут вдруг, когда надежда иссякла окончательно, Бенни увидел то, что могло показаться настоящим бредом сумасшедшего, и в первое мгновение он даже не поверил своим глазам.

По стеблю гигантской мухоловки кто-то полз! Кто-то взбирался по этой твари!

Бенни прильнул к иллюминатору, пытаясь разглядеть этого безумца.

– Не может быть! – потрясенно проговорил он. – Это же…

***

– Мама, – раздался тоненький голосок, и мухоловка шевельнулась. Кто это сказал?

Эхо пронеслось по подземному залу, отразилось от стен и умерло.

– Мама, это я…

Мухоловка, некогда прикидывавшаяся миссис Тирс, подняла бутон, с чвяканьем высвободив голову пленницы и оставив на ее волосах и лице пленку вязкой слизи.

В проходе, ведущем в тоннель, стоял мальчик.

– Это я, – сказал он. – Джейки…

Бутон мухоловки качнулся, язык облизал «губы». Она замерла: что он здесь делает?

– Мама… там плохой человек! Он схватил Уилли!

Мухоловка дернулась, и пленница издала стон.

– Он делает Уилли больно, – продолжил мальчик. – Помоги ему!

Она все еще сомневалась. Голос мальчика звучал странно, но его лицо… это был ее сын.

– Плохой человек – это мистер Драбблоу из девятой квартиры! – продолжил Джейки. – У него нож!

Стебель растения изошел дрожью, пасть раскрылась и издала гневное шипение.

– Помоги, мама! Он убьет Уилли!

Листья мухоловки зашевелились, и в следующий миг она расплела лозы и спустилась по телу пленницы на пол. Та, казалось, этого и не заметила, продолжая сидеть без движения на стуле и глядеть в одну точку перед собой расширенными немигающими глазами.

– Мама…

Мальчик сорвался с места и бросился в тоннель. Перебирая корнями по выложенному камнем полу, растение поползло за ним.

Джейки добежал до развилки и свернул во второй тоннель. Мухоловка неотступно следовала по пятам.

Быстро преодолев тоннель, мальчик забежал в тупиковое помещение с ржавыми люками. Миссис Тирс заползла туда же. Оказавшись внутри, мухоловка остановилась и повернула голову: где он?

Мимо нее шмыгнула тень.

– Давайте, мистер Дилби! – закричал мальчик, выбежав обратно в тоннель. В тот же миг из-за труб показался констебль. Он подскочил к торчащему в шве между кирпичами ключу для трамвайных стрелок и налег на него всем телом, словно на рычаг.

Раздался скрежет, а затем кладка поползла и с грохотом посыпалась вниз.

Констебль бросился прочь. Своды арки провалились прямо туда, где он только что стоял – проход оказался перекрыт.

Убедившись, что тоннель остался невредим и обвал затронул только арку, мистер Дилби остановился, обернулся и прислушался. Каменная пыль затянула собой все пространство поблизости от места обвала, и разглядеть что-либо там сквозь нее было невозможно.

– Ее задавило? – спросил мальчик, выглядывая из-за локтя констебля.

– Сомневаюсь. Думаю, она все еще где-то там, за завалом.

Мистер Дилби обернулся. Его в очередной раз перекосило от одного вида этого ребенка.