Тайна дома Морелли

Джим испытывал большое искушение расспросить ее об этих кошмарах, но все-таки промолчал. Лоретта не производила впечатление женщины, от природы разговорчивой, но еще менее – любительницы потрепаться про собственную жизнь.

– Страшное дело, эти праздничные дни, – ответила она с нескрываемым кокетством. – Центральная площадь завалена ярмарочным хламом, и многие предпочитают завтракать здесь, а не в «Коконуте». А грохот молотков и болгарок? Вот уже третий день открываемся пораньше. Сейчас никого нет, но уверена: скоро не будет ни одного свободного столика.

– Праздник начала года, верно?

– Да, некоторые так его называют, хотя на самом деле правильнее было бы говорить «праздник начала учебного года», ведь сейчас сентябрь. Этой традиции десятки лет, – улыбнулась она. – Двадцать третьего сентября открылась лесопилка Брайдал-Вейл, с тех пор для города эта дата означает начало эпохи богатства и процветания. А потом ее никто так и не поменял. В эти дни устраивают вечеринки под открытым небом. Все организует мэр. Жадный козел умеет добиться того, что хочет. На самом деле он неплохой парень, но в эти дни на него столько всего валится, что он орет как не в себе. Тот еще тип. Оладушки будешь заказывать?

При словах «Брайдел-Вейл» у Джима мороз прошел по коже.

– И кофе, пожалуйста. Да покрепче. А к оладьям – клубничный сироп.

Дверь открылась. В заведение вошли одновременно несколько мужчин и женщин. Они расселись за столиками у окна. Лоретта кинулась принимать заказ, затем исчезла за стойкой. Джим наблюдал за свежими посетителями, которые оживленно о чем-то шептались и посмеивались. Внезапно он вновь услышал характерный звук открывшейся двери, но на этот раз не повернулся. Лоретта с важным видом поставила перед ним кофе, одновременно приводя в порядок салфетницу. Когда позади него раздался знакомый голос, он чуть не подскочил на стуле. Он обернулся. Перед ним стояла Элизабет. На ней были чулки, пышная юбка и расклешенное теплое пальто. Девушка молчала, пристально глядя на него.

– Что ты здесь делаешь?

– Я пошла за тобой. Выглянула в окно и вдруг увидела, что ты выходишь. Вот и подумала, что ты либо у Лоретты, либо дома.

Определение «сконфуженный» отныне приняло для Джима новое значение. Краем глаза он поглядывал на Лоретту, однако та нисколько не удивилась, увидев Элизабет. Она как раз пересекала зал с подносом в руках. Проходя мимо девушки, чуть замедлила шаг и дружески потрепала ее по волосам.

– Можно я присяду? – спросила его Элизабет.

– Конечно… Извини… Честно говоря, не ожидал тут тебя встретить…

– Да ладно.

Она сняла пальто и уселась напротив. Ее щеки раскраснелись от холода, на губах виднелась нежно-розовая помада. Хорошенький синий свитер из ангоры так очаровательно приподнимал грудь, что на мгновение Джим задумался: может ли он вообще не думать о глупостях, глядя на эту девочку.

– Чего желаешь, радость моя? – крикнула Лоретта из противоположного угла кафе.

– Того же, что и мистер Джим.

Элизабет внимательно смотрела то на него, то на Лоретту. Повисла неловкая пауза. Внезапно они заговорили одновременно, и девушка рассмеялась.

– Прости. Давай ты первая, – сказал Джим.

– Ты все помнишь. Я это вижу, – пробормотала она. – Я тоже кое-что помню и многого не могу себе объяснить. Знаю одно: эта ситуация тебя угнетает. Мне всего шестнадцать, но я уже не девочка, как бы ты ни настаивал на обратном. Джим, я не знаю, что со мной тогда произошло, наверное, это как-то связано с Люсьеном. Его музыка меня околдовала, она затягивала меня и в итоге заставила все это проделать. Не думай, что я…

– Я ничего не думаю, Элизабет. Во мне кипит целая экзистенциальная битва – это часть бремени так называемого порядочного человека. Впрочем, я все больше сомневаюсь, можно ли меня так называть.

Элизабет помрачнела. Она провела рукой по волосам и заправила выбившиеся пряди за уши.

– Я виновата не меньше. И, честно говоря, раскаиваюсь я только в том, что почти ничего не помню.

Тут Джим окончательно запутался. Он понятия не имел, что сейчас выражает его лицо. Девушка смотрела на него. Джим был серьезен и сосредоточен. Он почувствовал, как она напряжена, и ему захотелось ее обнять.

– Ты любишь этого призрака, а он тебя использует, как бы я ни любил тебя и ни оберегал. Ты это понимаешь?

Она опустила глаза.

– Я знаю, что по какой-то причине он хочет, чтобы мы были вместе.

Джим не был уверен, стоит ли говорить ей правду. Не будет ли слишком жестоким сообщать об истинных намерениях Люсьена? Она выпрямила спину, стараясь выглядеть мудрой и зрелой, каковой, по сути, не являлась. Маленькая женщина, в этом не было сомнений, однако женщина, начисто лишенная женского опыта, не знающая элементарных правил жизни, сбитая с толку.

– Он всегда заботился о моей сестре, Джим. Как бы там ни было, я не могу его ненавидеть. Пенни его любила.

– Элизабет…