Тайна дома Морелли

– Дай мне договорить, – перебила она. – Мне не важно, почему его так заботит, чтобы мы были вместе, единственное, что я знаю: ты – хороший человек. Он привел тебя в наш город, он сделал так, чтобы мы познакомились. Что в этом плохого? Ты что, не имеешь права меня любить? Тогда и вовсе непонятно. Даже Люсьен не может контролировать любовь, он властен лишь над инстинктами, да и то не полностью.

Ее разумные доводы удивили Джима. Пока Лоретта накрывала завтрак, он молча ее рассматривал.

– Он больше не будет играть на скрипке, – продолжала она. – Он нас свел, но продолжать или нет – это уже наше дело. Если есть, конечно, что продолжать… Пожалуйста, не обращайся со мной так, будто я твоя дочь, Джим. Я этого не выношу.

– Я не обращаюсь с тобой как с дочерью, я всего лишь стараюсь контролировать ситуацию, которая то и дело ускользает из рук. Тебе же только шестнадцать! – проворчал он сквозь зубы. – Возможно, я всего лишь твой каприз. Ты же совсем юная!

Глаза Элизабет затуманились.

– И что, из-за этого мне нельзя верить?

Джим склонился над столом и накрыл ладонью ее пальцы.

– Нет, Элизабет. Но я не хочу подрезать тебе крылья. У тебя вся жизнь впереди! Ты даже не знаешь, что я за человек… Я ведь не только автор детских книжек.

Элизабет уронила голову и заплакала. Но быстро взяла себя в руки, отхлебнула кофе и жадно проглотила половину оладий.

– Ты постоянно говоришь только то, что я должна слышать, и ни слова из того, что думаешь на самом деле.

Тут Джим не выдержал и захохотал. Он снял очки и потер переносицу. Затем хмыкнул и откинул со лба волосы.

– Ну хорошо, если тебе угодно, скажу: я могу бороться с призраком, но совершенно не способен вести бой против тебя, Элизабет. И ты это знаешь.

Пышная юбка, порозовевшие щеки – какой смертный устоит перед ней? Только не Джим. Он услышал ее тихий смех и будто очнулся.

– Значит, тебе тоже жаль, что не помнишь этой ночи, – проговорила она недобрым голосом. – И не смотри на меня так. Иногда взрослые соображают медленнее, чем подростки, я вижу это по твоему лицу. И так всегда, Джим.

«Злодейка Катрина…» – мысленно упрекнул ее Джим.

– Какая умная девочка. Не понимаю, зачем ты спрашиваешь у меня то, что сама знаешь.

– Потому что мне нужно услышать это от тебя. А главное, заставить тебя понять, что ты мной не пользуешься, что я хочу того же самого. И никакой это не каприз…

– Сколько раз ты влюблялась?

Вопрос ее удивил. Она уставилась на Джима с набитым ртом и с трудом проглотила остатки оладушка.

– Я?! Ни разу…

– Черт побери, Элизабет! – его восклицание привлекло внимание посетителей, сидящих у них за спиной. Лоретта удивленно выгнула брови. Джим склонился к Элизабет и понизил голос: – Ни разу? Я у тебя что, первый? Ты серьезно?

– Ну да. Мне же всего шестнадцать, – ответила она с хитринкой.

– Не шути так.

– А почему тебе это важно?

– Теперь я чувствую себя еще старше.

Она засмеялась. Джим отодвинул тарелку. Аппетита как не бывало. Он наблюдал, как жадно поглощает она свой завтрак. Лоретта покосилась на них из-за стойки, в ответ Джим обворожительно улыбнулся. В голове его снова жужжал рой разъяренных ос, а Элизабет выглядела все более насмешливой. Стыдливость первых дней знакомства уступило место откровенности, которая имела свою негативную сторону. Джим пропал окончательно, и он это знал.

В памяти всплыл образ ее стройных длинных ног, укутанных простынями, и сердце забилось быстрее. Внезапно его ослепило, будто вспышка: он представил, как срывает с девочки пышную юбку и овладевает ею прямо здесь, на столе. Он затряс головой и отхлебнул кофе. Тут он заметил, что Элизабет держит вилку с насаженным на нее оладушком, перепачканным в шоколаде, целясь прямо ему в лицо.

– Открой ротик. Твои – с клубничным сиропом, но мои вкуснее.

Джим машинально подчинился. Он проглотил вязкую массу и вытер губы салфеткой.

– Пока ты была скромницей, все было проще, – вздохнул он.

– Мне сложно завязывать дружеские отношения, к тому же недавно у меня умерла сестра. И все-таки я не дура. Когда я пришла к тебе в тот первый день, мне было ужасно неловко, но в первую очередь из-за страха, что ты меня прогонишь. Известный человек, кто знает, что у него за жизнь… Фотографии ничего не отражают. У тебя на них вечно самодовольный вид.

– Надо же. Спасибо, мисс.

– Но даже юная девушка типа меня кое о чем догадывается, – сказала она, подняла глаза и посмотрела на него жестким, злым взглядом. – Ты не из тех, кто умеет скрывать. Тебе известно про это?

Какая все-таки невероятная перемена! Когда же эта малышка истратит наконец все стрелы, заготовленные против него? Вызывающий взгляд, кокетливые ужимки, нежные слова и, разумеется, уверенность, которая с некоторых пор отличала ее поведение. Нет, дело не в Люсьене. Сейчас не было слышно никакой обволакивающей музыки, не было ничего колдовского или сверхъестественного, что могло бы повлиять на ее поведение. Просто Элизабет утратила всякий страх и стыд. Чистая Катрина, да и только.