Тайна Достоевского

На самом деле семья писателя с 1872 года каждое лето нанимала дачу в Старой Руссе, а когда в 1877 году хозяин «особняка» (в действительности – весьма скромного дома) умер, он  и был куплен, только не самими Достоевскими (денег не нашлось), его приобрёл брат Анны Григорьевны – И. Г. Сниткин, который разрешал родственникам и далее использовать дом под дачу в летние месяцы. Не верит Тихомиров биографам, поверил бы хоть самой Анне Григорьевне: «…у нас, по словам мужа, “образовалось своё гнездо”, куда мы с радостью ехали раннею весною, и откуда так не хотелось нам уезжать позднею осенью…» (Достоевская А. Г. «Воспоминания»). Однако ж уезжали каждый год, а не только в 1880-м.

И ведь дело даже не в том, где конкретно жили Достоевские, сколько опять же в том, что новый Нестор понятия не имеет о ком пишет: Достоевский особенно в эти годы –  годы создания, печатания, продажи «Дневника писателя» и «Братьев Карамазовых» – был привязан, прикован к Петербургу и даже в летние месяцы, отправив семью в Старую Руссу, наезжал к ним буквально на несколько дней…

Да чего уж там говорить, если господин Тихомиров в биографическом очерке о Достоевском умудрился ни разу не упомянуть журнал «Гражданин», тот же «Дневник писателя», романы «Подросток», «Братья Карамазовы», не говоря уж о повести «Записки из подполья»… Человек просто не понимает, что это и есть значительная часть биографии великого русского писателя.

И в конце, как обещал, немного о странностях слога «биографа». Он, к примеру, пишет «штабс-лекарь» (вместо штаб-лекарь), «вчерашний студент» (вместо вчерашний кондуктор), «в рядовых солдатах» (вместо в простых солдатах), «Записки из Мёртвого дома» называет «романом», журнал «Время» – «альманахом»…

А уж когда вздумает писать «покрасивше», то хоть всех святых выноси!

Вот образчик: «…когда все осуждённые уже стояли на эшафоте в одежде смертников, император смягчился и объявил о помиловании…»

Так и видится эта картина: «смягчённый» император Николай I рано утром 22 декабря 1849 года, не доспав, на взмыленном коне мчится вместо фельдъегеря к эшафоту, чтобы лично объявить петрашевцам о помиловании (которое на самом деле он подписал ещё за месяц до того, и исполнители мрачной инсценировки об этом прекрасно знали)…

И вот, вполне естественно, возникают три вопроса:

1) Почему бы редакции журнала «Gala Биография», решившей рассказать читателям о жизни Достоевского, не обратиться к специалисту, хотя бы, например, – к автору энциклопедии «Достоевский» Николаю Наседкину (это я так о себе – в третьем лице).

2) Почему бы редакции, если уж решили обойтись самодеятельностью, не сверить материал доморощенного «биографа», как это и положено в уважающем себя журнале, со справочными изданиями  – той же энциклопедией «Достоевский» (в России вышло уже два издания; первое – М.: Алгоритм, 2003; второе – М.: Алгоритм, Эксмо, 2008).

3) Ну и, наконец, чисто риторический вопросец: всему ли можно верить, что понаписано в «Gala Биографии», хотя бы в том же 11-м номере, про других героев – Софи Лорен, Линдси Лохан, Мика Джаггера, не говоря уж о графе Дракуле?!

Большущие сомнения.

И последнее. Тираж этого журнальчика почему-то не указан, но наверняка он не мал, так что глянцевая халтура, надо полагать, замусоривает мозги вральской информацией десяткам тысяч доверчивых читателей – вот что обидно.

/2009/

МАКСИМЫ ДОСТОЕВСКОГО

Достоевский, как и должно писателю-классику, умел сжимать глубокую мысль, важное суждение до краткости афоризма, яркой и запоминающейся максимы. Причём, как правило, сентенция-афоризм в мире Достоевского высказывается не автором, а непосредственно самим героем, добавляя резкий штрих в обрисовку его характера, портрета, сути души. Важно и то – когда, при каких обстоятельствах и как максима рождается, оформляется в слова.