Тайна двух чемоданов

Курихара опустил голову и вдруг громко всхлипнул. Ватануки быстро шагнул вперед и неожиданно резко наотмашь ударил журналиста по лицу. Тот вскрикнул. Из его носа на снег брызнули капельки крови, смешиваясь с уже просочившимися до асфальта темными бусинами из чемодана.

Курихара залез в карман и протянул начальнику погранотряда два маленьких ключа. Тот выдохнул, взял их и скорыми шагами направился к тому кофру, из которого текла кровь. Чекисты сгрудились у него за спиной. Шило повернул замок и откинул крышку. Внутри все увидели миниатюрную женщину, одетую в зимнее платье, толстые колготки и кофту. Она лежала на боку, съежившись и повернувшись лицом к замкам, обхватив худые плечи похожими на ветки дерева тонкими руками. Глаза ее были закрыты. Она не дышала. На спине кофта вся уже пропиталась кровью. Кровь натекла и в сам кофр и капала маленькими каплями через дырки, оставленные шилом широкоплечего.

– Второй, – отрывисто скомандовал Шило и шагнул к следующему чемодану. В этот момент Курихара, разглядевший через спины пограничников то, что они обнаружили, с диким ревом бросился на них, стараясь прорваться ко второму кофру:

– Марта! Марта!

Обернувшийся на крик широкоплечий двинулся, как бы пропуская журналиста вперед и тут же обвивая его шею мощной рукой, сдавливая так, что тот сразу обмяк и опустился на снег. Ватануки, который до сих пор молча наблюдал за происходящим, небрежно бросил командиру пограничников:

– Отпустите его. Он приходить в себя. Я с ним буду говорить. Потом.

Шило кивнул широкоплечему, и тот выпустил Курихару. Японец встал сначала на колени, а потом принялся медленно подниматься на дрожащих ногах.

Девушка во втором чемодане тоже не подавала признаков жизни, но крови не было.

– Обморок, – констатировал довольный собой Василий Шило, подзывая своих бойцов помочь ему достать скрючившуюся жертву неудачной контрабандной операции.

– Марта! – снова заорал забытый на мгновение Курихара, и все увидели, как он рванул из кармана пальто маленький женский браунинг. В руке у широкоплечего тут же невесть откуда появился наган, но Ватануки грозно крикнул:

– Дамэ! Прекратить! – И Курихара, собравшийся было выстрелить в командира пограничников, опустил руку, а затем снова поднял ее, поднося пистолет к виску.

– Не на моей территории, – сурово глядя в глаза Ватануки, твердо проговорил Шило, – пусть границу перейдет и там стреляется. У поляков. У меня не надо.

Ватануки стиснул зубы и посмотрел на Курихару. Журналист опустил пистолет и заплакал, роняя слезы на затоптанные сапогами капли крови Любови Вагнер. Настоящего мастера шпионажа, которым он так стремился стать, из него явно не получилось.

Глава 20. Поезд

Москва, примерно месяц спустя

В зале народного суда обычного, простого советского народа не было совсем, да и быть не могло. Судебное заседание объявили закрытым по вполне понятной причине: в этом странном, загадочном деле с привкусом «буржуйской авантюрщины» затрагивались вопросы, составляющие государственную тайну Союза ССР. К такому обсуждению могли быть допущены только проверенные товарищи: судьи Военного трибунала Московского военного округа, военный прокурор и мало чем отличающийся от него (и внешне, и по сути) военный же защитник. Функция последнего поначалу сводилась к внимательному выслушиванию прокурора (свидетелей обвинения не было, и обвинительная часть заседания целиком сводилась к его выступлению) да к рисованию замысловатых узоров и незатейливых рожиц на листке ученической тетрадки. Время от времени через плечо к нему, стараясь не вытягивать при этом длинную, худую и не слишком чистую шею, пытался заглядывать караульный, стоящий у скамьи подсудимых с винтовкой с примкнутым к ней длиннющим штыком. Иногда караульный, видимо, уставая тянуться вперед, немного отклонялся назад и тогда боковым зрением видел подозреваемых. Их на скамье было двое.