Тайна двухколесного экипажа

Килсип был высоким и худым, а Горби — маленьким и плотным. Килсип производил впечатление умного человека, а с уст Горби не сходила самодовольная улыбка, которой одной было достаточно, чтобы он подобного впечатления не производил. Однако, как ни странно, именно улыбка больше всего помогала Горби в его деле. Благодаря ей он получал сведения там, где его проницательного вида коллега потерпел бы неудачу. Никого не оставляли равнодушным приятная улыбка и располагающие манеры Горби. Но когда появлялся Килсип, у всех возникало желание замолчать и поскорее спрятаться, как испуганная улитка в раковину. Если Горби служил доказательством ложности распространенного мнения, будто по лицу можно судить об уме человека, то Килсип с его ястребиным ликом, блестящими черными глазами, крючковатым носом и небольшими тонкими губами, напротив, подтверждал эту теорию. Бесцветная кожа, угольно-черные волосы — его нельзя было назвать красавцем. Змеиная хитрость и сноровка, как правило, помогали ему добиваться успеха в деле, если он действовал скрытно, но стоило ему лично выйти на сцену, как неудача была обеспечена. Таким образом, если Килсип слыл человеком умным, то Горби считался более удачливым — во всяком случае, так казалось со стороны.

Поэтому когда дело об убийстве в хэнсомовском кэбе было отдано в руки Горби, в душе Килсипа закипела черная зависть, а после ареста Фицджеральда, когда собранные Горби улики, казалось, окончательно доказали его вину, Килсип втайне больно переживал триумф своего противника. Он бы с радостью заявил во всеуслышание, что Горби засадил невиновного, но улики были убедительными, так что подобная мысль даже не приходила ему в голову, пока он не получил записку от мистера Кантона, в которой тот просил зайти к нему вечером в восемь часов, чтобы поговорить об убийстве.

Килсип знал, что Калтон выступал адвокатом заключенного. Догадавшись, что его услуги понадобились, чтобы развить какую-то линию защиты, он решил оказать Калтону всяческую помощь и поддержку, если это докажет ошибку Горби. Он до того обрадовался возможности посрамить соперника, что, случайно встретив Горби в тот день, предложил ему зайти выпить.

Это внезапное и необычное гостеприимство первым делом пробудило в Горби подозрение, но после короткого размышления, считая себя противником, равным по силам, как физическим, так и умственным, он принял предложение.

— Вам повезло, — промолвил Килсип мягким низким голосом, потирая тонкие белые руки, когда они сели за стол, — так быстро найти хэнсомовского убийцу.

— Да, я неплохо справился, — ответил Горби, закуривая трубку. — Я и не думал, что это окажется так просто… Но заметьте, чтобы двинуться в нужном направлении, мне пришлось хорошенько подумать.

— Похоже, вы не сомневаетесь, что взяли кого нужно? — мягко поинтересовался Килсип, сверкнув черными глазами.

— Не сомневаюсь ли я? — презрительно повторил мистер Горби. — Здесь не может быть никаких сомнений. Я могу на Библии поклясться, что он убийца. Они с Уайтом ненавидели друг друга. Он пригрозил Уайту, что убьет его хоть посреди улицы. Потом он встречает Уайта пьяным (сам Фицджеральд это подтверждает) и уходит, бросив его; но извозчик клянется, что он вернулся. Он садится в кэб с живым человеком, а выйдя, оставляет в нем труп. Далее он едет в Ист-Мельбурн и оказывается дома (что подтверждает его хозяйка), потратив на дорогу ровно столько времени, сколько требуется, чтобы доехать туда на кэбе от школы на Сент-Килда-роуд. Если вы не дурак, Килсип, то поймете, что сомнений быть не может.

— Звучит достаточно убедительно, — согласился Килсип, про себя гадая, что может Калтон противопоставить столь очевидным фактам. — А что защита?

— Только мистер Калтон знает, как он собирается защищать его, — ответил Горби, допивая. — Но хоть он и умен, ему ничем не опровергнуть мои улики.

— Не будьте в этом так уж уверены, — усмехнулся снедаемый завистью Килсип.

— А я, знаете ли, уверен, — сердито возразил Горби и весь аж покраснел, как индюк. — Вы просто завидуете, потому что все закончилось без вас.

— Но еще не все закончилось.

— Сами вышли на охоту, а? — возмущенно фыркнул Горби. — Только за кем, если преступник уже пойман?

— Я думаю, вы поймали не того, — веско заявил Килсип.

Мистер Горби смерил его презрительным взглядом.

— Разумеется, вы так думаете. Только потому, что это я поймал его. Быть может, вы поверите в это, когда его повесят?

— Вы, конечно, умный человек, — ответил Килсип, — но не папа римский, чтобы не допускать ошибок.

— И почему это вы решили, что я поймал не того? — осведомился Горби.

Килсип улыбнулся и мягко, по-кошачьи, прошелся по комнате.

— Вы думаете, я настолько глуп, что сейчас вам все выложу? Вот только вы не так безгрешны, как вам кажется. — И с очередной улыбочкой он вышел.

«Каков негодяй! — подумал Горби, когда за его собратом сыщиком закрылась дверь. — Но он блефует. В цепочке доказательств против Фицджеральда нет ни одного недостающего звена. Так что он может говорить все, что вздумается».