Тайна Элизабет

– Правильно! Я вынужден все это делать, так как иначе меня обвинили бы в предательстве. Чувствуешь? Все же логично? Город-то нужно отбить, – тяжело вздохнул легат. – Но это Джавер. Он не может просто взять и подставиться, сидя на одном месте. Такого никогда не было. Эта тварь прекрасно знает, что у меня сейчас нет выбора.

– Что бы он ни придумал, там всего четыре судна, Нильс.

– И?

– Сколько их там? Только пешие или еще и с челоконями в придачу? Сто, двести? Ну, даже если все триста, мы из них все равно фарш завтра сделаем!

– Посмотрим, Томас. Посмотрим…

* * *

Ранним утром следующего дня настал решающий момент. Впервые появилась возможность не только взять живым или уничтожить распоясавшегося Джавера, освободив захваченный город, но и прекратить панические настроения во всем настрадавшемся за последнее время королевстве, вернув его в привычное спокойное русло мирной жизни.

Легат Нильс Дор лично взял в руки два дымящихся факела и заранее оговоренными с Ричардом движениями дал знак начала наступления. Взведя свои арбалеты, пятьсот огромных рыцарей, с ором и сотрясающим землю топотом лошадей, эффектно развивая свои синие накидки, кинулись с трех сторон на прекрасную Ярту. Как и ожидалось, не сидящие на месте мутанты за полторы недели успели хорошо укрепиться и тщательно перекрыть единственные дороги с запада и востока, а также подготовить несколько крепких линий внутренней обороны. Единственной неожиданностью была атака с моря, к подготовке отражения от которой у них был лишь один короткий день.

Предсказуемо рыцари начали нести ощутимые потери еще на подступах к первой линии обороны арогдорцев. Проблема заключалась в отсутствии опыта брать такие серьезные укрепления, ведь враг никогда прежде не успевал столь плотно закрепляться в захваченных населенных пунктах. Как итог – четырехрукие мутанты ловко и метко пускали стрелы из многочисленных укрытий, сражая то одного, то другого отчаянного рыцаря или его невинного коня.

Встретив столь ожесточенное сопротивление, Нильс на какое-то время даже успокоился. Получалось, именно в этом и заключался загадочный план Джавера: всего лишь создать неприступную линию обороны и неотступно держать позиции. Вздохнув с облегчением и видя, как мучается в тылу взбудораженный Томас, главнокомандующий армией Парфагона настолько расслабился, что, скрепя сердцем, все-таки дал ему разрешение присоединиться к смелой атаке.

Приученный к работе со стрелами с самого детства, Томас немедленно накинул округлый шлем со сливающимися овальными прорезями для глаз и рта, оседлал заржавшего Вектора, вставшего на дыбы от резких движений и отовсюду раздающихся криков, и вскоре прискакал к передовой у первых зданий на окраине Ярты. Спрятавшись за огромным валуном, он начал метко пускать стрелы из арбалета, пробивая брешь в обороне одного из типично желтых для южного города зданий, где у неприятеля была устроена надежная боевая позиция.

Едва почувствовав возможность продолжения атаки, облаченные в доспехи воины с мечами наперевес смело кинулись к обстрелянному дому, ведомые одним из храбрых центурионов, тогда как все уцелевшие мутанты дружно отступили ко второй линии обороны в соседнем квартале, также благоразумно заранее приготовленной. Не отставая от рыцарей, в бой с отчаянным криком кинулся и теряющий рассудок Томас. Добравшись до освобожденного дома, он мгновенно спешился и сразу же наткнулся в просторной и скромной прихожей на клыкастую загорелую морду раненого в грудь мутанта, который упирался дредами в высокий потолок и источал ту самую тошнотворную вонь смеси пота и отвратной кислятины, которую бывший селянин хорошо запомнил из своего раннего детства.

Не успевший сбежать арогдорец вовсе не собирался сдаваться, в чем попросту не было никакого разумного смысла. И поэтому, недолго думая, он бросился с проржавевшим топором на обрадовавшегося Томаса, который легко увернулся от свистящего лезвия и двумя акцентированными движениями меча нанес точные проникающие ранения между щитами наращенной брони на животе скулящего мутанта, как его и учили все пять лет в Академии. Когда огромный четырехрукий и вонючий монстр свалился без чувств, сотрясая треснувший деревянный пол своей чудовищной массой, ликующий рыцарь со всей злости пробил острием меча его массивный лоб, крепко прибив громко треснувший череп к дубовому полу, с головы до ног обрызгав себя сладострастной горячей кровью.