Тайна Эмили

Приблизившись, он покачнулся, словно земля ушла у него из-под ног. Его взгляд был устремлён на могильную плиту. Он смотрел на надпись, как на что-то такое, от чего ему хотелось бы отвернуться, но он не мог, будто нелепый несчастный случай застиг его врасплох.

После похорон племянницы он здесь ещё не был, это Эмили поняла, когда дядины шаги стали отдаваться в ней, как раньше – биение сердца. Она с трудом выносила выражение его лица, которое было у него теперь, когда он остановился перед её могилой.

Он стоял совершенно неподвижно, но горе, которое внезапно вспыхнуло в его глазах, стёрло маску твёрдости с его лица. С каждым вдохом и выдохом что-то отслаивалось, отделялось и отскакивало от его внутренней защиты, которую он строил в последние недели. Казалось, сейчас он преображается всем существом.

А когда дядя закрыл глаза руками и заплакал, девочке захотелось сделать только одно: подойти к нему, протянуть к нему руку и показать, что она ещё здесь, что у неё всё хорошо, во всяком случае, более или менее, и что у него нет причины для слёз.

Эмили знала, что ей не позволено это делать. Ни одному из неживых не разрешалось показывать себя людям, а если он это делал, то его ожидало серьёзное наказание – крупный штраф. Но сейчас, когда дядя рыдал над её могилой, Эмили это уже не волновало. Он ведь всегда был рядом, во все сложные и тяжкие моменты её жизни – с тех пор, как умер её отец. Эмили не могла больше смотреть на его страдания.

Почти не заметив, что уже перевоплотилась в человеческий образ, она медленно сделала шаг вперёд – и резко остановилась, когда дядя поднял на неё глаза. Она всё ещё стояла между деревьями, глубоко в тени. Дядя пристально смотрел в её сторону. Ей захотелось сделать последний шаг к нему в надежде, что он её увидит, что она сможет упасть в его объятия и ещё раз вдохнуть этот особенный редкий запах, способный снимать любые страхи.

Но что-то в глазах дяди заставило её остановиться. Он сдвинул брови, словно увидел в тени нечто такое, в чём не уверен, существует ли оно там вообще или ему кажется. Что-то такое, что за пределами сознания. Эмили увидела, как он покачнулся, глубоко погружённый в себя, будто он с чем-то борется, а потом сделал шаг назад.

Он сделал этот шаг почти рефлекторно, но этого оказалось достаточно, чтобы Эмили, словно окаменев, застыла между деревьями. Она ощущала холод, исходящий от неё, но воспринимала его не более, как нежное дуновение, как это было в последние недели. Но теперь она ощутила весь холод смерти так же, как его воспринимал её живой дядя. Это был не страх смерти, который отпугивает людей от неживых, что поняла она сейчас с ужасающей чёткостью. Это был страх перед тем, чего он не понимает и не может осознать, а это было в тысячу раз сложнее.

Дядя, спотыкаясь, пятился назад. Только на дорожке он восстановил равновесие, с недоверием обернулся, бросив пристальный взгляд на могилу, словно очнулся от странного сна. К нему вернулась и неизбывная печаль, и безнадёжное разочарование, как и твёрдость, которая постепенно вновь проступила на его лице. И последнее, что успела увидеть Эмили перед тем, как он повернулся, чтобы уйти, было… то, от чего её сердце упало. Это был страх. Дядя испугался того, во что именно она перевоплотилась, кем стала.

Эмили тихо вышла из тени и опустилась на колени перед собственным надгробным камнем, на то самое место, где только что стоял дядя. Трава была ещё примята, но тепло его уже улетучилось, а запах, который всё ещё окружал девочку-духа, вызвал тошноту. На лицо ей упал зелёный свет от магического цветка. Он был так красив! А дядя даже не взглянул на него.

«В моём народе говорят, что люди, веря в наше существование, теряют сами себя», – прозвучал в голове голос Козимо. Слёзы выступили сами собой.

Эмили попыталась взять себя в руки, но это было невозможно. Она тихо плакала. Тишину нарушал лишь звон её разбивающихся стеклянных слезинок. Девочка вытирала их, да так сердито, что порезалась об осколки. С закипающим гневом смотрела она на кровь, выступившую на пальцах, которая была… ненастоящей. Она в ярости смотрела на пальцы. И вдруг увидела тень, которая вышла из-за деревьев. Это был Валентин.

Эмили вскочила и, не отдавая себе отчёта в том, что делает, набросилась на него. Она ударила его по лицу со всей силы, на которую была способна, ей просто необходимо было выплеснуть куда-то свою злость.

Но, против ожидания, мальчик никак не защищался, а только парировал удары. И когда она после очередного неудачного броска рухнула на землю, он смотрел на неё спокойно, без всякой насмешки, сверху вниз.

– Я говорил это тебе, – тихо произнёс он. – Люди слепы. Они боятся того, чего не понимают. И когда-нибудь они начинают ненавидеть то, чего не понимают. Я знаю, что ты не хочешь это слышать, тем более от меня. Однако это случилось, и даже раньше, чем ожидалось. Ты потеряна. Так же, как и я.