Тайна гадкого утёнка

– Витенька, ты не прав, - скромно возразила Паулина Викторовна. - При чём тут Рома? Если он и рассказал про то, что лучше всего знает, разве ж это его вина?

– Я понимаю, что он ничего такого не хотел, - вынужден был согласиться Виктор Сергеевич. - Но он добился! Гляди: для мальца он теперь морской волк и пример для подражания, а я - скучный продавец колбас, трясущийся над лишней копейкой. Только ведь он не понимает, что почти все копейки уходят обратно банку, в счёт кредита. У меня стиснуты крылья. Думал, расквитаюсь с долгами, затем начну тихонечко копить… А там, глядишь, подрастёт сын, и мы вместе откроем ещё один магазин. А теперь? Вильяма, значит, однажды сдует в море, а я? Буду сидеть с подёргивающейся головой за конторкой, и мне никто не поможет очинить карандаш?

(Так много за раз Виктор Сергеевич ещё не говорил никогда. Во всяком случае, Паулина Викторовна не помнила.)

– Но у тебя есть Николай, - поразмыслив над отцовскими словами, ответил Вилли. - Вот тебе и помощник!

– Сын мой, - не спеша промолвил селезень, - Николай - добрейшей души существо, готовое работать за самое мизерное жалование в Фаунграде… Но он глуп, как буфет, в котором мы держим чашки от сервиза. И потом, он мне не наследник, я не намерен передавать ему все дела.

Глава VII

Покажите нам, пожалуйста, детей

С этих пор Виктор Сергеевич стал задумываться. Он, конечно, сомневался, что восьмилетний Вилли вдруг возьмёт и однажды действительно поступит в моряки. «Пока будет расти, его мечты тридцать раз изменятся, - убеждал себя селезень. - Так обычно бывает. Но вдруг?»

Поговорив с сыном ещё раз, Виктор Сергеевич сказал, что море никуда не денется. Если Вилли так хочется, то когда-нибудь, много лет спустя, хорошенько потрудившись за конторкой мясного магазина, он сможет подкопить деньжат и приобрести билет на пассажирское судно. Вот тебе и пожалуйста, - море! Плыви в комфортабельной каюте и наслаждайся! На что Вилли неожиданно ответил: зачем тратить годы и заниматься ерундой только ради того, чтобы один раз проплыть по морю, когда можно делать это триста шестьдесят пять дней в году, просто поступив в матросы?

– Мне нравится его упорство, - среди ночи признался Виктор Сергеевич супруге. - Но, сказать по правде, у меня на него были совершенно другие планы.

– Но я больше не смогу родить, Витенька, - с затаённым дыханием ответила Паулина Викторовна. - Боюсь. И ты знаешь почему.

Всё дело было в дальней родственнице. Точнее, прапрабабке по материнской линии. У той тоже была короткая нога, и Паулина Викторовна почему-то решила, что это наследственное и не хотела обрекать себя на ещё одни страдания.

– Послушай, а что если нам… - начал было Виктор Сергеевич.

– Что? - спросила жена.

Но Виктор Сергеевич не ответил. Думал.

Утром, поднявшись ни свет ни заря, он набил трубку табаком. Было сумеречно.

– Витя, - услышал он голос жены, - ты что-то вчера начал, но не договорил. Почему?

– Проснулась? - перевёл на неё взгляд селезень.

– Ты что-то хотел сказать. Я полночи ворочалась, всё гадала: что? Витя, не молчи, я волнуюсь. Мне вредно.

Так, впервые в спальне Ряскиных были произнесены слова «сиротский приют» и «усыновление».

Детей в приюте хватало. Но в основном млекопитающие. И один черепашонок. Птиц было негусто. Аистёнок, совёнок и птенец лебедя.

Директрису (лису) они застали в приютской столовой, за отдельным столом под изящной акварелью в рамке. Она обгладывала жареного налима.

– Простите, что встречаю вас так, - сказала она, вытираясь батистовой салфеткой. - Небольшой обеденный перерыв, знаете ли. К сожалению, вы пришли не в самый удачный момент. Год назад птенцов было побольше. Была прекрасная уточка-мандаринка, у неё в семье какая-то печальная история… Но девочку сразу удочерили. Всех, кто остался, вы видели. Но ребята хорошие, не сомневайтесь.

– Мы с супругой можем посовещаться? - спросил Виктор Сергеевич.

– Сколько угодно, - вежливо улыбнулась лиса. - Выбирайте любой стол, присаживайтесь. Подать вам чаю?

– Не нужно, благодарим.

Виктор и Паулина уединились подальше, у окна. Насчёт аистёнка были сомнения. Как-никак птица болотная; подрастёт - вряд ли отыщется общий язык. Совёнок… Совёнок, совёнок… Ну что ж, Виктор Сергеевич ни разу не сомневается, что ребёнок он хороший, приют его воспитал, но всё же - ночной образ жизни… Вдруг внутри него скрыт хулиган?

– Расскажите нам про лебедёнка, - попросила Паулина Викторовна, когда лиса вновь появилась. - Что с ним? Мальчику восемь. Почему его до сих пор никто не забрал?

– Внешность, - горестно вздохнула директриса. - Увы, судят у нас, как правило, по одёжке. И напрасно. Смышлёный малыш, всё ловит на лету. Но ужасно неуверенный в себе. Доброго родительского слова - вот чего ему не хватает.

– Мы можем познакомиться с его анкетой? - спросил селезень. - Кто он, кем были родители?.. Ну, и всё прочее.