Тайна генерала Багратиона

— Ноту протеста, врученную министром иностранных дел Франции Жаном-Батистом де Шампаньи, герцогом Кадорским, нашему послу в Париже князю Куракину. Герцог с возмущением пишет, что, будучи в Вене, вы и ваш адъютант склонили к побегу чиновника Игарри, переводчика и секретаря персидского посла. Оный чиновник выкрал у посла некий документ государственной важности.

— Да, ваше величество, — сразу признался Багратион. — Но, черт возьми, как они об этом узнали?!

Александр Павлович усмехнулся. Его позабавила горячность генерала.

— Очень просто, любезный князь, — сказал монарх своему подданному. — Этого перса каким-то невероятным образом вычислили и сумели задержать сотрудники французского консульства в Бухаресте. При нем они обнаружили два ваших письма, где Игарри описан как дезертир, желающий перейти на русскую службу, и рекомендован графу Каменскому с наилучшей стороны.

— Значит, нашли мои письма, — глухо произнес Петр Иванович и опустил голову.

— Именно так, ваше сиятельство, — ответил Александр Первый. — Теперь герцог Кадорский требует, чтоб я предал вас суду за поведение, несогласное с видами и намерениями российского правительства. Он упирает на то, что Россия, подписав Тильзитский договор, сделалась союзницей Франции в ее справедливейшей борьбе за власть над миром и против гнусных коварных англичан.

— Жаль только, что при том сами французы нашими союзниками не стали! — рубанул с плеча князь Петр, уловив насмешку в тоне царя.

— Нет, не стали, — тотчас согласился с ним император. — А у вас есть доказательства?

— Да, ваше величество. Тот самый секретный франко-персидский протокол, который выкрал у них Игарри.

— Интересно бы взглянуть на него, — монарх как-то заговорщицки покосился на генерала от инфантерии.

— Он здесь, мой государь!

С этими словами Петр Иванович извлек из внутреннего кармана мундира смятые листы, испещренные черными строчками, положил на стол перед самодержцем и начал торопливо разглаживать ладонями их сгибы и углы.

Царь взял первый лист с заголовком. Он не спеша прочитал весь протокол, до последней строчки. Затем обратил внимание на то, что копию заверили два человека. Граф Разумовский и княгиня Багратион поставили на ней оттиски своих фамильных перстней-печаток и расписались под фразой: «С подлинным верно».

— Неужели ваша очаровательная супруга действовала в Вене заодно с вами? — спросил Александр Павлович.

— Конечно, ваше величество. Вовсе не адъютант, как они вам доносят, помогал мне в щекотливом деле. Драгоценная моя Екатерина Павловна, применив особую хитрость, склонила перса-переводчика к побегу.

Государь улыбнулся с довольным видом:

— О, я знал, прелестная Катиш оправдает мои ожидания. У нее большие способности. С детства она была ребенком незаурядным.

— Да, я очень благодарен ей, ваше величество, — подтвердил Багратион, хотя слова о царских ожиданиях его несколько удивили.

Александр Павлович, размышляя об открывшихся ему сейчас новых обстоятельствах, медленно прошелся между книжными шкафами раз-другой. В стеклах, скрывающих книги и в полумраке библиотеки приобретших качества зеркал, отразилась его высокая стройная фигура, лицо с тонкими чертами, руки, сложенные за спиной. Петр Иванович, ожидая государева решения, неподвижно стоял у стола.

— Если бы вы, любезный князь, доставили сюда не копию, а оригинал сего поистине предательского сговора за нашей спиной между Наполеоном и шахом Фетх-Али, то я бы знал, ЧТО мне надо сделать! — мечтательно произнес император.

Багратион с сожалением покачал головой:

— Я приложил старания, ваше величество. Но не вышло.

— Да, вы рискнули. И все-таки не вышло. Что делать, в разведке слишком велика роль случайностей. А так бы герцог Кадорский и его заносчивый повелитель-выскочка получили бы от нас сильнейшую оплеуху. Мы, воспользовавшись секретным франкоперсидским протоколом как поводом к действию, наверное, замахнулись бы на этот проклятый Тильзитский договор, кабальный, абсолютно невыгодный для России.

— Копия документа, конечно, не имеет той силы и не подходит для серьезного дипломатического демарша, — согласился генерал, собирая листы со стола и сворачивая их в трубочку.

— Нет, оставьте это мне, — распорядился император. — Мы посоветуемся, как использовать такие ценные бумаги. Может быть, они пригодятся для конфиденциальной работы.

— Какие приказания вы дадите мне, ваше величество?

— Поскольку Тильзитский договор пока не расторгнут, то я должен делать вид, будто письма из Франции меня по-настоящему заботят, будто я разгневался на вас, мой дорогой Багратион, — император остановился перед Петром Ивановичем и ласково улыбнулся ему.

— Сие понятно, государь, — кивнул генерал.