Тайна генерала Каппеля

Три месяца назад его, заболевшего тифом, казаки погрузили в санитарный поезд, уходящий с больными на восток. Про падение Омска ему сказали лишь за Красноярском, незадолго до переворота, устроенного местными эсерами и примкнувшим к ним начальником гарнизона генерал-майором Зиневичем. Вячеслав Иванович хоть и начал выздоравливать, но был еще слаб, чтобы передвигаться самостоятельно, когда переполненный ранеными и больными эшелон застыл на перегоне. Но верный адъютант и два ординарца-казака пошли к чехам, и те, хорошо зная казачьего генерала по совместным боям в 1918 году, охотно приняли его с женой и дочерью в свой классный вагон, отведя даже отдельное купе. Не забыли и сопровождавших его казаков, тем отвели места в теплушке, в которой вольготно ехали с немыслимым для войны комфортом лишь три чешских солдата. И почти месяц эшелон плелся от Енисея до Оки, а ведь эти самые семьсот верст до мировой войны поезда проходили за одни сутки.

Генерал в Зиме сошел с поезда, хотя был еще слаб – просто узнав подробности смерти генерала Каппеля и свершившегося потом чуда, сам не пожелал оставаться у чехов. И на станции он увидел родных сибирских казаков с алыми лампасами – вначале обрадовался, а потом сильно опечалился. Растянувшаяся на две тысячи верст тонкая линия станиц Сибирского войска дала в армию адмирала Колчака после поголовной мобилизации 18 тысяч казаков, одну десятую часть от всего казачьего населения – от грудных младенцев, женщин и стариков – немыслимый показатель поддержки белой власти. Но здесь, на станции Зима, прорвавшись через мятежный Красноярск, собралось лишь полторы тысячи станичников – 10-й казачий полк полковника Глебова почти в полном составе и 1-й сводно-казачий полк полковника Катанаева из четырех сотен, одна из которых была чисто офицерской. От него, давнего своего соратника, с которым они устроили 18 ноября 1918 года переворот в пользу адмирала Колчака, ставшего Верховным правителем России, он и узнал о трагедии, произошедшей с войском.

На Енисее казаки совершенно упали духом и потеряли веру в продолжение борьбы. Хуже того, офицеры войска сами предались унынию и не смогли не только приободрить станичников, но даже мешать красным агитаторам с их призывами кончать войну и расходиться по домам, к женам и детям. И дрогнули казаки – если на выбор предлагают два варианта, в одном из которых придется погибнуть за проигранное дело, а в другом вернуться к домашнему очагу и прижать к груди родных, то понятно, на чем остановится сломленный невзгодами человек.

Все пять казачьих дивизий, пройдя половину Ледяного похода, сдались, отдав красным винтовки и пулеметы, а также четыре с превеликими трудами вывезенные пушки. Единственное, что сделали казаки, так то, что отпустили в бега собственных офицеров, не стали откупаться их головами перед красными. Только один полковник Фаддей Львович Глебов, сам выслужившийся из рядовых казаков, сумел удержать свой полк в повиновении, выведя его почти целиком, да еще сотник Красноперов, принявший командование 1-й батареей, смог уговорить артиллеристов от сдачи в плен или дезертирства. Из остальных частей на восток ушли только несколько сотен казаков и большая часть офицеров. Последние просто не питали никаких иллюзий насчет «милости» красных и на пощаду не рассчитывали.

Генерал Волков при самой деятельной поддержке полковника Глебова, жесткого и требовательного, везде успевающего, всего за тридцать отпущенных главнокомандующим часов, получив от чехов вооружение и боеприпасы, смог воссоздать боеспособную бригаду из 1-го и 2-го Сибирских казачьих полков четырехсотенного состава с пулеметной командой каждый. Командовать конно-артиллерийской батареей, в которой имелось две трехдюймовки, доверили сотнику Красноперову, хотя были офицеры постарше его чином – вот только тот вывел свою часть из окружения, а те нет – так кому вручить командование прикажете?

Больных казаков погрузили в санитарные поезда, слабосильных зачислили в обоз, и Сибирская казачья бригада стала окончательно способна к быстрому передвижению и ведению боя. Из Зимы выступили еще вчера, стремясь быстрее добраться до Олонок, куда, по информации, полученной от чехов, выдвигался сильный красный отряд с артиллерией, имея задачей перекрыть Московский тракт. Двигались казаки стремительно, но не утомляя коней, стремясь опередить большевиков и занять Олонки до их прихода. В арьергарде шла отдельная офицерская сотня и ехала на санях полурота солдат Иркутского полка из здешних уроженцев. Впереди них главные силы в два полка с артиллерией и при обозе, а в передовых разъездах рысили две сотни 1-го полка под командованием самого Глебова. При полковнике был десяток иркутских казаков, специально переведенных к сибирякам для разведки как знающих здешние места.