Тайна гибели адмирала Макарова

Суть "работы" Азефа состояла вот в чем: кого именно из "царских сатрапов" убить, это во-первых. А во-вторых - кого именно послать на убиение (на виселицу). Азеф поступал тут принципиально: убивали тех, кто в том кругу почитался "врагом еврейства" (сионизма), а на убийство посылал исключительно русских романтиков, начитавшихся разных там "буревестников" и прочих "соколов".

...В апреле 1906 года в Петербурге охранники усиленно искали какого-то очень важного "боевика". Одному старому шпику показался очень подозрительным некий приезжий, его задержали и привели к начальнику охранного отделения Герасимову.

- Я инженер Чекерс! Меня знают в обществе! Вы ответите!

Ну, старого полицейского чина не запугаешь, не такое видел.

- Ладно, ладно. Я знаю, что вы ранее были нашим секретным сотрудником. Ну?

- Какая наглость, вы с кем говорите?!

На редкость уродливого "Чекерса" увели в камеру и оставили там в покое. Через пару дней, нанюхавшись запаха параши и неумытых соседей по нарам, тот сам попросился к Герасимову.

- Признаюсь честно, я был вашим сотрудником. Но я далее хочу говорить в присутствии полковника Рачковского.

Вскоре приехала сама полицейская знаменитость Петр Иванович Рачковский, недавний начальник заграничной агентуры.

- Голубчик, как давно мы не виделись, - совершенно светски сказал полковник, не замечая помятой одежды задержанного.

"Чекерс" начал визжать, притворяясь оскорбленным:

- Да вы бросили меня одного в этой паршивой Германии! Инструкций не давали! Денег, денег не посылали! Не отвечали даже на мои письма!

Рачковский сидел, придав своему холеному лицу чуть ли не сочувственное выражение. А про себя от души веселился. Азефа он узнал сразу (еще бы, такую морду!), а веселился потому, что тот, как и раньше, с особенной страстью выкрикивал слово "деньги". Впрочем, все понятно: хотел ускользнуть, да не вышло, теперь уж на нас снова поработаешь, мерзавец.

- А что мне было делать? - продолжал визжать Азеф. - Чтобы раздобыть деньги, я вынужден был связаться с террористами. Таки да, с террористами. Теми самыми, которые гуляют у вас под носом.

Рачковский и Герасимов даже не переглянулись, но обоим стало ясно: начинается торг, обычный в таких случаях. Посмотрим, что нам предложит этот провокатор, а потом поторгуемся о цене.

...Так и завершилось. Герасимов составил карточку на "секретного сотрудника", его тут же сфотографировали в фас и профиль, а Азеф, поторговавшись со смаком, как на местечковой ярмарке, получил пять тысяч единовременно - аванс, так сказать, за головы будущих висельников. Сумма была огромная - годовое жалованье флотского офицера. Но полицейские чины знали: казенные деньги окупятся.

Сколько веревочке ни виться... Азефа вселюдно разоблачили, а сделал это не кто-нибудь - сам недавний директор Департамента полиции Лопухин. Причины к тому были особые, о чем далее.

Бомба! Едва ли не все русские газеты писали о "деле Азефа", охотно судачили и за рубежом. Даже тогдашнему главе российского правительства Петру Аркадьевичу Столыпину пришлось давать объяснения в Думе. Сомнений не было: революционер-полицейский предстал во всей красе.

Соратники Азефа по эсеровской партии запоздало прозрели, вызвали его на "партийный суд". Самочинный суд этот был скор на расправу: пуля в голову, удавка на шею (как недавно случилось с Гапоном), и ни прокуроров, ни адвокатов.

Но на сей раз началось нечто странное: матерые заговорщики - Чернов, Савинков и прочие стали вдруг самыми доверчивыми либералами. Надо разобраться... подумать... А пока иди, товарищ, продолжим разговор завтра утром...

Разумеется, "товарищ" не стал дожидаться до утра. Исчез. Испарился. "Судьи", узнав об этом, вдруг воспылали решимостью.

- Негодяй! Изменник!

- Он опозорил революцию! Он предал партию!

- Тени мучеников революции взывают к мести!

Азеф, "время даром не теряя", поселился в многолюдном Берлине, который хорошо знал. Покинул он не только партию, но и старую, преданную супругу, сменив ее на молодую певичку из кабаре. Деньги у него были, а своих "товарищей" он не боялся: знал о них такое, что лучше им его не искать.

Так и дожил бы, мерзавец, до естественного конца, но у подобных личностей тихого заката не бывает.

Началась мировая война. Германская разведка отлично знала Азефа, о его связях с русской полицией и японцами. Но вот незадача для него: Россия и Япония оказались в состоянии войны с Германией. Немецкая разведка поначалу внимательно следила за ним: а вдруг выведет на след? Подождали, видят - нет "следа". И забрали бедолагу в тюрьму.

Не было Азефу в ту пору и сорока лет, но перегрузки всякого рода в конце концов подействовали даже на такого негодяя. В тюрьме он затосковал, заболел. Девица давно его бросила, одинок он был, никому не нужен. В 17-м, после Февраля, немцы выпустили Азефа - кому интересен этот политический шлак?

Одинокий и нищий, он умер в 1918-м. Когда именно, где похоронен, неизвестно. И никому не нужны теперь эти подробности.

САВИНКОВ Борис Викторович (1879-1925)