Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария

Рут Кеттеринг спрятала лицо в ладонях.

— Я не знаю… не знаю. С тех пор как мы отъехали от вокзала, меня не покидает ужасное предчувствие… предчувствие какой-то беды, беды, которой не избежать.

Она судорожно сжала руку Кэтрин.

— Вы, наверное, думаете, что я сошла с ума, раз говорю такие вещи, но я уверена — случится что-то ужасное.

— Не нужно об этом думать, — сказала Кэтрин, — постарайтесь взять себя в руки. Вы могли бы известить вашего отца телеграммой из Парижа, и он тут же приедет к вам.

Лицо ее собеседницы просветлело.

— Да, это можно сделать. Милый, старый папа! Так странно… но я только сегодня поняла, как сильно люблю его.

Она выпрямилась и вытерла слезы.

— Я вела себя страшно глупо. Я так признательна вам, что вы позволили мне выговориться. Сама не пойму, почему это я впала в такую истерику.

Она поднялась.

— Теперь все прошло. Наверное, мне необходимо было с кем-то поделиться. Сейчас просто не представляю себе, как это я могла так раскиснуть, какая я все-таки идиотка.

Кэтрин поднялась тоже.

— Я рада, что вы чувствуете себя лучше, — сказала она, стараясь говорить обыденным тоном: ей было слишком хорошо известно, что вслед за признаниями является неловкость и замешательство. Она прибавила тактично: — Мне нужно вернуться в свое купе.

Кэтрин вышла в коридор, и тут же из смежного купе показалась горничная. Девица взглянула в сторону Кэтрин, на кого-то за ее спиной, и на лице ее отразилось сильнейшее удивление. Кэтрин обернулась, но тот, кто вызвал интерес горничной, уже успел скрыться в своем купе.

Кэтрин пошла в свой вагон. Когда она проходила мимо последнего купе, дверь открылась, на мгновение мелькнуло женское лицо, и дверь резко захлопнулась. Лицо было запоминающееся, в чем Кэтрин вскорости предстояло убедиться: смуглое, удлиненное, экзотически красивое, по-восточному густо накрашенное.

У Кэтрин возникло ощущение, что где-то она его уже видела.

Наконец Кэтрин благополучно добралась до своего купе и некоторое время сидела, размышляя о выслушанных только что признаниях. Она невольно спрашивала себя, кто же эта женщина в норковом манто? И чем закончится ее история?

«Если бы мне удалось удержать кого-то от глупости, это было бы доброе дело, — думала она про себя. Но кто знает? Эта женщина всю жизнь была расчетливой эгоисткой, может, это и неплохо — для разнообразия — поддаться эмоциям. Вряд ли я когда-нибудь снова увижусь с ней. Она-то уж точно не пожелает меня видеть. Обычное следствие людской откровенности.

Как бы снова не оказаться с ней за одним столиком в обед». — Кэтрин усмехнулась: после таких излияний им обеим было бы неловко. Она устала, ей было грустно.

Наконец поезд добрался до Парижа. Медленное продвижение через ceinture[55] с бесконечными остановками было очень утомительным. Только во время стоянки на Лионском вокзале удалось прогуляться по платформе. Холодный резкий воздух приятно бодрил после жарко натопленного вагона. Кэтрин с улыбкой убедилась, что новая знакомая в норковом манто ловко избавила себя от нежеланной встречи за обедом: корзинка с едой из ресторана была передана горничной — через окно.

Когда поезд снова тронулся и пронзительный звонок возвестил время обеда, Кэтрин отправилась в вагон-ресторан с легким сердцем. Теперь ее соседом по столу был маленький человечек, явно иностранец, с тщательно нафабренными усами и яйцевидной головой, постоянно склоненной набок. Кэтрин захватила с собой книгу. Она заметила, что человечек, забавно щурясь, рассматривает книгу.

— Вижу, мадам, у вас roman policier[56], вы увлекаетесь подобными вещами?

— Они меня развлекают, — подтвердила Кэтрин.

Человечек понимающе кивнул.

— Мне говорили, что они отлично расходятся. Но почему? Как исследователь человеческой натуры, я хочу понять — почему?

Кэтрин стало весело.

— Быть может, они создают иллюзию жизни, полной волнующих приключений, — предположила она.

Он грустно кивнул.

— Да, в этом что-то есть.

— Конечно, каждый знает, что ничего подобного на самом деле не случается…

Но тут собеседник ее прервал:

— Отнюдь, мадемуазель, иногда случается! Я — тот, с кем подобные вещи случались, и не раз.

Кэтрин посмотрела на маленького иностранца с интересом.

— Как знать, может, и вам придется оказаться в центре интригующих событий, — продолжал он. — На свете всякое случается.

— Не думаю, — сказала Кэтрин, — со мной ничего такого не случается.

Он наклонился вперед.

— А вам бы хотелось?

Кэтрин только вздохнула.

— Мне почему-то кажется, что вы очень хотите, чтобы с вами что-нибудь такое случилось, — сказал человечек, ловко орудуя вилкой. — Впрочем, возможно, у меня слишком пылкое воображение. Eh bien, мадемуазель, «Кто хочет, тот добьется!». За свою достаточно долгую жизнь я в этом не раз убеждался. Кто знает, — его лицо комически сморщилось, — быть может, вы получите даже больше, чем вам бы хотелось.

— Это пророчество? — улыбнулась Кэтрин, поднимаясь из-за стола.

Человечек покачал головой.

— Я никогда не пророчествую, — произнес он с важностью. — Хотя обычно я всегда оказываюсь прав… не сочтите это за хвастовство. Доброй ночи, мадемуазель, спите спокойно.