Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария

Судебный следователь гордился своим мягким обращением и на этот раз старался вовсю, чтобы не напугать девушку, Пуаро же помогал ему в роли переводчика, подбадривая англичанку своим дружеским тоном.

— Ваше имя Ада Мейсон: это правильно?

— Полное имя при крещении Ада Беатрис, сэр, — чопорно ответила Мейсон.

— Хорошо. Мы понимаем, Мейсон, что все случившееся очень прискорбно.

— О да, сэр. Я служила у многих леди и смею надеяться, мною всегда были довольны, я и подумать не могла, что попаду в такую историю.

— Я вас понимаю, — сказал мосье Карреж.

— Само собой, я, конечно, читала про такие вещи в воскресных газетах. И потом, я всегда знала, что эти иностранные поезда… — Она вдруг осеклась, вспомнив, что господа, с которыми она беседует, тоже иностранцы.

— Давайте поговорим о самом происшествии;— сказал мосье Карреж. — Насколько я понимаю, когда вы выезжали из Лондона, не было и речи о том, что вам предстоит задержаться в Париже.

— О нет, сэр. Мы должны были ехать прямо в Ниццу.

— А до этого вы бывали со своей хозяйкой за границей?

— Нет, сэр. Понимаете, я поступила к ней только два месяца назад.

— В самом начале путешествия ваша хозяйка вела себя обычно? Вы не заметили никаких странностей?

— Она вроде волновалась, была немного расстроена, и еще она была довольно раздражительна, ничем не угодишь.

Мосье Карреж кивнул.

— А когда вы впервые узнали, что останетесь в Париже?

— Когда мы прибыли на станцию, которая называлась Лионский вокзал, сэр. Моя хозяйка решила пойти погулять по платформе. Но только она вышла в коридор, я услышала, как она вдруг вскрикнула и тут же возвратилась в купе с каким-то господином. Она захлопнула дверь между своим отделением и моим, и поэтому я не могла ничего ни слышать, ни видеть, потом она вдруг открыла дверь и сказала мне, что у нее изменились планы. Хозяйка дала мне денег и велела собираться и ехать в «Ритц», там ее хорошо знают, сказала она, и найдут для меня комнату. Мне было велено дожидаться там дальнейших ее распоряжений. Я еле успела собрать свои вещи и выпрыгнуть чуть ли не на ходу из поезда. Ну прямо гонка какая-то.

— Пока миссис Кеттеринг беседовала с вами, где находился господин?

— Он стоял в смежном купе, сэр, и смотрел в окно.

— Можете описать его?

— Ну, вы понимаете, сэр, мне трудно было рассмотреть, он стоял спиной почти все время. Он высокий брюнет, это все, что я могу сказать, одет обычно: в синем пальто и серой шляпе.

— Он ехал этим же поездом?

— Не думаю, сэр; мне кажется, он пришел на вокзал, чтобы повидать миссис Кеттеринг по пути в Ниццу, хотя он мог быть и пассажиром, я не подумала об этом.

Мейсон, казалось, разволновалась от этого предположения.

— Так. — Мосье Карреж мягко переменил тему. — Ваша хозяйка велела проводнику не будить ее рано утром. Это естественно для нее, как вы думаете?

— О да, сэр! Моя хозяйка никогда не завтракала; она обычно плохо спала ночью и утром любила поспать.

Мосье Карреж снова сменил тему.

— В багаже был красный сафьяновый футляр, не так ли? — спросил он. — Футляр с драгоценностями вашей хозяйки?

— Да, сэр.

— Вы взяли его с собой в «Ритц»?

— Я! Мне брать хозяйкины драгоценности в «Ритц»? О нет, что вы, сэр! — ужаснулась Мейсон.

— Вы оставили его в купе?

— Да, сэр.

— А много ли драгоценностей было с собой у вашей хозяйки, что вам на этот счет известно?

— Изрядное количество, сэр, признаюсь, я очень беспокоилась, ведь то и дело слышишь, как за границей грабят. Они были застрахованы, я знаю, но все равно мне казалось, что это ужасный риск. Ведь только рубины, хозяйка говорила мне, стоят несколько сот тысяч фунтов.

— Рубины? Какие рубины? — внезапно рявкнул ван Олдин.

Мейсон повернулась к нему.

— Я думала, это вы ей подарили, сэр, недавно.

— Боже мой! — воскликнул ван Олдин. — Неужели она взяла рубины с собой? Я же велел ей оставить их в банке.

Мейсон осторожно кашлянула, как и следовало горничной из хорошего дома, что было в этот момент особенно уместно. Яснее всяких слов, Мейсон дала понять, что ее хозяйка была из тех, кто всегда поступал по-своему.

— Рут, должно быть, сошла с ума, — пробормотал ван Олдин. — Что лишило ее рассудка?

Мосье Карреж, в свою очередь, осторожно кашлянул, кашлянул многозначительно. Ван Олдин впился в него глазами.

— Минуточку, — сказал мосье Карреж и снова обратился к Мейсон: — Я полагаю, это все. Будьте любезны, мадемуазель, пройти в соседнюю комнату, вам прочитают все вопросы и ваши на них ответы, и вы поставите свою подпись.

Мейсон вышла в сопровождении клерка, и ван Олдин тут же обратился к следователю:

— Ну?

Мосье Карреж выдвинул ящик своего стола, достал письмо и протянул его ван Олдину.

— Вот что мы обнаружили в сумочке леди.