Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария

— Я объяснил ей, что продолжать встречаться с графом в подобных обстоятельствах — глупость. Я думал, что сумел ее убедить.

Судебный следователь деликатно кашлянул.

— Но из этого письма следует… — начал он и запнулся.

Челюсть ван Олдина сделалась квадратной.

— Да. Что уж тут темнить. Как бы это ни было паршиво, факты налицо. Ясно, что Рут все устроила, чтобы поехать в Париж и встретиться там с де ла Рошем. После нашего с ней объяснения она, однако, решила написать де ла Рошу и изменить место встречи.

— Иль д'Ор, — сказал задумчиво комиссар, — это прямо напротив Гиер[73], уединенное, райское местечко.

Ван Олдин кивнул.

— Подумать только, что Рут оказалась такой глупой! — с горечью посетовал он. — И все это вранье, что он пишет книгу о драгоценностях! Он, похоже, с самого начала только за рубинами и охотился.

— Среди редких рубинов есть очень знаменитые, — сказал Пуаро, — например, те, что когда-то принадлежали русским царям, они действительно уникальны и стоят баснословно дорого. Прошел слух, что недавно они перешли в собственность какого-то американца. Вы и есть этот американец? Я не ошибся?

— Да, — ответил ван Олдин, — я приобрел их около десяти дней назад.

— Простите меня, мосье, но вы заранее договаривались о покупке и на это наверняка ушло некоторое время?

— Чуть больше двух месяцев. А что?

— Такие вещи утаить невозможно, — сказал Пуаро. — Целая толпа охотников всегда идет по следу знаменитых драгоценностей.

Судорога свела лицо ван Олдина.

— Я вспоминаю, — сказал он отрывисто, — как пошутил с Рут, когда дарил ей эти камни. Я сказал, чтобы она не смела брать их с собой на Ривьеру, так как не хочу, чтобы ее из-за них убили и ограбили. Господи! Вот и пошутил! Кто мог подумать, что такое может случиться на самом деле!

Последовало сочувственное молчание, после чего Пуаро решительно произнес:

— Давайте соберем все факты и обсудим их по порядку. Согласно имеющимся на данный момент сведениям, мы можем предположить следующее: граф де ла Рош узнаёт о вашем приобретении. При помощи нехитрой уловки он побуждает мадам Кеттеринг взять камни с собой. Значит, он и был тем человеком, которого видела Мейсон в поезде в Париже.

Его собеседники утвердительно кивнули.

— Мадам удивляется, увидев его, но он разрешает ситуацию моментально: Мейсон отправляют в «Ритц», обед в корзинке доставляют в купе. Мы знаем от проводника, что он стелил постель в первом купе, но не входил во второе, так что там мог преспокойненько укрыться кто угодно. Никто, кроме мадам, не знает о том, что он в поезде; сам он настолько осторожен, что ни разу не повернулся к горничной лицом. Видела высокого брюнета — это все, что она могла сказать. То есть ничего определенного. Все складывалось на редкость удачно. Они одни… поезд несется в ночи. Вероятно, она даже и вскрикнуть не успела. Ведь она думала, что этот человек — ее возлюбленный.

Пуаро мягко обратился к ван Олдину:

— Смерть, мосье, была почти мгновенной. И не будем больше это обсуждать. Итак, граф берет футляр с драгоценностями, поезд вскоре прибывает в Лион.

Мосье Карреж с готовностью кивнул:

— Точно. Проводник там не выходил. Нашему приятелю ничего не стоило покинуть поезд незамеченным и вскочить в любой встречный поезд, следовавший обратно в Париж или в какое-нибудь другое приглянувшееся ему местечко. Он был уверен, что преступление припишут банальному грабителю. Чего граф не мог предвидеть, так это письма в сумочке мадам.

— С его стороны было оплошностью не заглянуть в сумочку, — заявил комиссар.

— Он наверняка думал, что мадам уничтожила письмо. Простите меня, но хранить его было действительно редким безрассудством.

— И тем не менее, — прожурчал Пуаро, — подобное безрассудство граф должен был предвидеть.

— Вы полагаете?

— Я думаю, все присутствующие согласятся, что есть предмет, который граф де ла Рош знает a fond:[74]женщины. Как могло случиться, что такой знаток женской души понадеялся, что мадам уничтожит письмо?

— Да-a, действительно, — протянул судебный следователь в сомнении, — вы, конечно, правы. Но в такой момент, поймите, человек не владеет собой. Не может рассуждать спокойно. Mon Dieu![75] — прибавил он с чувством. — Если бы наши преступники никогда не теряли головы, как бы мы их ловили?

Пуаро усмехнулся.

— Вроде бы в этом деле все очевидно, — сказал следователь, — но поди докажи теперь. Граф — ловкий тип, и если горничная не сможет опознать его…

— Что более чем вероятно, — сказал Пуаро.

— Да, да, — судебный следователь потер подбородок, — дело обещает быть трудным.

— Если он на самом деле совершил это преступление… — начал Пуаро.

Его прервал мосье Ко:

— Если! Вы сказали — «если»?

— Да, мосье комиссар, я сказал «если».

Тот бросил на Пуаро острый взгляд.

— Вы правы, — сказал он наконец. — Мы идем слишком быстро. У графа вполне может быть алиби. В таком случае мы будем выглядеть глупо.