Тайна «Голубого поезда»

— Мирей? Слышал о ней. Страстная женщина. Она всегда появляется там, где деньги, хотя, надо признать, у нее, несомненно, талант. Я сам видел ее и знаю, что говорю. Лично я дела с ней никогда не имел, но, говорят, это не только страстная, но и необычайно вспыльчивая особа.

— Да, — задумчиво согласился Пуаро. — Пожалуй, вы правы.

— Темперамент! — воскликнул мистер Ааронс. — Темперамент! Вот как они это называют! Моя супруга до замужества тоже была танцовщицей, но у нее, слава богу, никогда не было темперамента. Дома не нужен темперамент, месье Пуаро.

— Я согласен с вами, друг мой. Темпераменту не место в семье.

— Жена должна быть спокойной, рассудительной и уметь хорошо готовить, — наставительно произнес мистер Ааронс.

— Мирей ведь выступает не так уж давно, не правда ли?

— Около двух с половиной лет, не больше. Ее открыл какой-то французский герцог. В последнее время, я слышал, она подцепила себе нового кавалера — экс-премьер-министра Греции. Говорят, он очень богат.

— Для меня это новость.

— Она чрезвычайно энергичная женщина и не терпит соперниц. Говорят, что молодой Кеттеринг убил свою жену именно из-за нее. Так это было или нет, я не знаю. Во всяком случае сейчас он в тюрьме, и ей пришлось самой о себе позаботиться. Она большая ловкачка! Говорят, носит на шее рубин величиной с голубиное яйцо. Я, правда, никогда не видел голубиных яиц, но говорю так, потому что это сравнение всегда употребляют в подобных случаях.

— Рубин величиной с голубиное яйцо! — воскликнул Пуаро, и глаза его вспыхнули зеленым кошачьим огнем. — Как это интересно!

— Мне о нем рассказал один знакомый, — продолжал мистер Ааронс, — но лично я уверен, что это просто подкрашенное стекло. Женщины все одинаковы, любят рассказывать всякие небылицы о своих драгоценностях. Мирей хвастливо утверждает, что «Сердце огня» — она так называет этот рубин — несет на себе проклятье.

— Но, если я не ошибаюсь, рубин под этим названием является не отдельным украшением, а центральной частью какого-то ожерелья.

— Ну вот, что я вам говорил! У нее этот камень просто висит на платиновой цепочке. Десять против одного, что это подкрашенное стекло.

— Нет, нет, — покачал головой Пуаро. — Я почему-то уверен, что это не так.

32. Катарина и Пуаро обмениваются впечатлениями

— Вы изменились, мадемуазель, — внезапно произнес Пуаро.

Они сидели друг против друга в ресторане отеля «Савой».

— Да, вы изменились, — повторил он.

— В каком смысле?

— Мадемуазель, эти нюансы очень сложно выразить.

— Может быть, я стала старше?

— Да, вы стали старше. Но, говоря так, я вовсе имею в виду ваш возраст и появление морщинок. Когда я увидел вас впервые, мадемуазель, вы наблюдали жизнь, как сторонний наблюдатель, как зритель партера, наслаждающийся спектаклем. У вас был спокойный, задумчивый взгляд.

— А теперь?

— Теперь вы уже не зритель, а осторожный боец, ведущий сложную игру. Хотя, конечно, мои слова звучат, может быть, глупо.

— Моя пожилая подруга — мисс Вайнер — предельно сложная женщина, — улыбнулась Катарина. — Но, уверяю вас, я не веду с ней никакой игры. Кстати, вам следует с ней познакомиться, месье Пуаро. Я уверена, что вы, как никто другой, сумеете оценить ее мужество и бодрость духа.

Пока их обслуживал официант, они молчали. После его ухода Пуаро сказал:

— Я вам не рассказывал о своем друге Гастингсе? Он обычно называет меня человеком-устрицей. Да, мадемуазель, вы гораздо более скрытны, чем я.

— Чепуха, — беспечно бросила Катарина.

— Эркюль Пуаро никогда не говорит чепухи. Вы действительно замкнулись, как устрица, говорю вам.

Снова наступило молчание. Затем Пуаро спросил:

— По возвращении домой, мадемуазель, вы встречали кого-нибудь из ваших друзей с Ривьеры?

— Только майора Клайтона.

— Ага! Вот как!

Внезапно вспыхнувший зеленый свет в глазах Пуаро заставил Катарину опустить свои.

— Значит, мистер Ван Альдин все еще в Лондоне?

— Да.

— Мне следует попытаться увидеть его завтра или послезавтра.

— У вас есть для него какие-то новости?

— Почему вы так думаете?

— Я… просто мне так показалось.

Пуаро внимательно посмотрел на нее.

— Мадемуазель, по вашим глазам я вижу, что вам хочется меня расспросить о многом. Почему бы и нет? Ведь дело в «Голубом поезде» — наш совместный «Roman Policier».

— Да, я хотела бы у вас кое-что спросить.

— Eh bien?

Катарина взглянула на него с внезапно вспыхнувшей решительностью.

— Что вы делали в Париже, месье Пуаро?

Пуаро слабо улыбнулся.

— Заходил в российское посольство.

— Да?

— Вижу, вам это ничего не говорит, но я буду откровенен и, не превращаясь в человека-устрицу, выложу вам все свои карты на стол. Вы наверняка уверены, что я не удовлетворен ходом дела Дерека Кеттеринга, ведь так?

— Да, именно это я и хотела знать. Я думала, что с этим делом вы покончили еще в Ницце.