Тайна империи

Когда разведчик вернулся, корабль уже начал разгон и, набрав в течение получаса нужную скорость, ушел в прыжок. Для экипажа и пассажиров потянулись томительные дни ожидания конца каждого прыжка.

— Вы неплохо играете в серт, — выиграв третью партию подряд, подбадривая противника, проговорил Сан-Ком. — В середине партии серьезно поставили меня в тупик и почти набрали комо. Придется вам опять, уважаемый мазан, прогуляться к капитану посуды.

Императорский отпрыск наотрез отказался играть в серт без ставок. По его словам, это подрывало его офицерскую честь.

— Офицеры императорской армии играют только на гомы, — начал он свои пояснения. — Можно поставить на кон свое поместье, автомобиль или яхту. Можно проиграть или выиграть целую компанию. Каждый вправе выбирать себе партнеров и стол, за которым ставки ему по карману, но, сев за него, можно встать только утром.

— А если ты проигрался и не на что сделать ставку?

— Как это не на что? Он же сидит за столом, — удивился Сан-Ком.

— И что?

— В зависимости от ставок, он может поставить свой палец или всю руку, а если ставки очень высоки, то и жизнь.

— Вы хотите сказать, что он будет убит?

— Да, если сам не справится с этой задачей.

— И как на это смотрит командование?

— А как можно смотреть на защиту своей чести. Есть авантюристы, по два и три раза делавшие ставки на жизнь. Такие оторви-головы получают быстрое повышение и являются капитанами самых отчаянных команд во флоте. Служить в таком экипаже — большая честь. Соискатели на вакантные должности в такие команды выстраиваются в очередь и должны доказать экипажу, что готовы к смерти.

Каянов на такой ответ только развел руками от удивления.

— Идите, полковник, идите и на этот раз потолковее объясните капитану посуды, что и как нужно сделать.

Ставками в игре, на которые согласился Каянов, было приготовление блюд по рецептам, надиктованным победителем очередного выигрыша. Пленник был гурманом, и редкая попытка корабельного кока не подвергалась резкой критике, хотя все обычно съедалось подчистую.

Подполковник за время, проведенное за столом, мог уже стать обладателем кинжала, подаренного самим императором родственнику, или получить личный самолет Сан-Кома. На предложение таких ставок со стороны пленника он сначала отказывался, но отсрочка платежа допускалась при наличии предварительной договоренности.

— Я буду в империи, — возразил на его доводы партнер. — Вас не расстреляют до тех пор, пока я не погашу свой долг, — безапелляционно объяснил он Каянову. — Все, что я проиграю, будет вашим, не сомневайтесь. Император прекрасно знает, что такое офицерская честь и карточный долг.

От партии к партии игра становилась все более упорной. Порой для победы солнечнику не хватало одного очка.

— Вы быстро учитесь, полковник, — с улыбкой заявлял победитель очередного тура, — но все равно идите к капитану посуды.

— А вы-то сами ставили на кон свою жизнь? — после очередного вкусного обеда спросил он у разомлевшего от удовольствия пленника.

— Зачем? Я всегда вовремя могу заплатить по своим ставкам, — ответил Сан-Ком.

— Значит, вас выручает высокая платежеспособность. А просто, как офицер флота, вы бы рискнули сделать такую ставку?

— Это почетно, и я готов ее сделать.

— Так сделайте ее в нашей игре.

— Что можете поставить против нее вы, полковник? Ваш годовой оклад не превышает стоимости одной моей пуговицы на парадном мундире.

— Ну почему же? Достойная ставка у меня есть, и даже две.

— Назовите их.

— Ваша свобода.

— Но ведь это предательство, и вы готовы поступиться своей честью?

— Моя честь — это вторая ставка.

— Если я выиграю, то вы готовы меня отпустить?

— Да, как только мы высадимся.

— И не потребуете от меня никакой защиты?

— Зачем? Император будет мне только благодарен. Вы ведь не откажетесь подтвердить, что обязаны свободой мне.

— Конечно, нет. Так наш разговор вполне серьезен?

— Как никогда ранее.

— Что побуждает вас сделать мне такое предложение?

— Мне надоело рисковать за гроши.

— Нет, это будет неинтересно. Вы умышленно проиграете мне партию, и я не получу удовольствия.

— Нельзя иметь все сразу. Не хотите получить свободу?

— Вы мне нравитесь, полковник. Я никогда не играл на предательство. Мне кажется, что это унижение моей офицерской чести.

— Честь. Офицерская честь. А вам не кажется, что нет чести в том, чтобы, проводя орбитальные бомбардировки, уничтожать миллионы гражданского населения, женщин, детей.

— Но это война. Им просто не повезло. Нашей целью был промышленный потенциал противника.

— Оставим этот спор. Назовем мою ставку согласием на вербовку. Вы убедили меня, что ваш мир устроен более правильно, и я с этим согласился, но колеблюсь. Кроме того, если увидите, что я подставляюсь в игре, вы вправе аннулировать ее результаты.

— Хорошо. Я согласен.

— У меня к вам еще только один вопрос.

— Внимательно слушаю.

— Вправе ли выигравший по своему желанию отсрочить выплату долга или поменять его на что-то равноценное?

— И то и другое возможно, но только при взаимном соглашении сторон.

— Тогда, может быть, начнем партию?