Тайна княжеского наследства

После того, как Константин нанес удар Николаю в самое сердце, он позаботился и о дальнейшем. Примерно в это же время в его поле зрения попала предприимчивая молодая актриса, американка, которая подозрительно часто мелькала на балах и различных публичных увеселениях. Ее звали Фанни Лир, и она вела охоту на богатых молодых людей. Встретив ее в очередной раз, Константин предложил ей попытаться отвлечь обманутого юношу. Николай с легкостью попался в ее сети. Он был разгневан и расстроен – Фанни смогла быстро его утешить.

* * *

– Нет, я не пойду туда!

– Лиза, ты должна быть сильной. Нельзя подавать виду, что тебя что-то задевает.

– Я не могу! А если Николай там будет – я не выдержу! И все это заметят. Будет только хуже!

– Ну хорошо, давай приедем позднее. Царевичи обычно раньше покидают эти балы.

Было решено опоздать. На два часа.

Карета Лазаревых подъехала ко входу свободно – съезд гостей давно завершился. Лиза была одета в сиреневое легкое платье с мелкими жемчужинками на корсаже. Этот цвет ей удивительно шел. Прическа была простая: волосы убраны назад и спускались легкими прядями.

Ее появление в зале не прошло незамеченным. В зоне ее слышимости зазвучали голоса изысканно-мерзких сплетниц.

– Вы слышали новость? У молодого князя Николая новая пассия. Кажется, американка. Она очень миленькая.

– А откуда она взялась?

– Да вот из театра. Это актриса. Зовут, ее кажется, мисс Лир. Я видела их на вчерашнем балу у князя Потоцкого. Они глаз друг с друга не сводили и танцевали все время вдвоем.

Единственное желание Лизы было встать где-нибудь в уголке и тихо простоять весь вечер. Но не успели они с матушкой устроиться на диванчике за колонной – перед ними тут же нарисовался Константин Николаевич.

– Выше голову, Лиза! – это уже во время танца. – Я понимаю ваши переживания и сочувствую. Но никто больше не должен догадаться о том, что у вас на сердце!

Во время следующего танца:

– Сын уже ушел отсюда. Так что не беспокойтесь.

В перерыве между танцами Лиза прошла по анфиладам. Ей было душно в зале. Внезапно из соседней комнаты показался Никола. Он вел под руку симпатичную молодую даму. Они мило беседовали, шутили и держались друг с другом совершенно непринужденно. Так, как это было у нее с Николаем.

Лиза отвернулась к окну и стала внимательно изучать падающие снежные хлопья. Молодые люди прошли мимо.

А Лиза осталась. Долго она стояла, прижавшись лбом к холодному стеклу, ни о чем не думая. Жизнь остановилась.

Через полчаса ее нашли родители и, ни слова не говоря, увели с бала.

Глава семнадцатая. Прерванный ужин

Всю последнюю неделю синьора Маркони была завалена работой. Угроза Стричелло оказалась реальной: Элена действительно получила официальное указание провести исследование писем Александра. Конечно, она не написала в этом опусе о своих подозрениях и, тем более, о своих снах. Кроме того, бывший муж попросил отредактировать его книгу. Несколько ночей она доводила до блеска его работу. Вдобавок серьезно заболела мама. И Элена думала уже, что придется все бросить и лететь в Дрезден. Неделю она прожила в страшном беспокойстве.

Когда наконец пришли успокаивающие новости из Германии о том, что маме уже заметно лучше, книга Марко отослана с правками, а на стол ректора института легла ее рукопись, Элена отправилась в тратторию. Сидя за пастой con funghi[7]и бокалом тосканского вина, она наслаждалась покоем, воцарившимся в ее жизни, и прикидывала, чем заняться в ближайшие дни. Хотелось съездить на море – обидно, когда оно в часе езды на машине и, тем не менее, недосягаемо. Привести в порядок квартиру – ну, это вечная тема! Прочесть, наконец, русские литературные новинки, которые скопились в невероятном количестве за последнее время…

Но все решил телефонный звонок.

– Pronto?[8]

– Buongiorno, Elena! Sono Raspono. Ho una grande notizia per nostro affare! Ho trovato i foglie, molte foglie. É magnifico!..[9]

Вот до чего же итальянцы эмоциональны! И язык их создан именно для такого темперамента. Все, что они говорят, делится на molto-importante-interessante-emozionato-e-subito[10] – что произносится на повышенных тонах, часто даже мелодически пропевается, и noioso-ottuso-non-importante[11], – произносимое такой скороговоркой, какую с трудом разберут они сами. То, что говорил Распоно, относилось к первой категории. Но Элена все равно ничего не понимала.

Тем не менее, суть сообщения Распоно была в следующем. Помимо того первого листка, о котором она уже успела забыть, нашлась целая тетрадь. Листок вырван из этой тетради. Все страницы исписаны пером, иногда карандашом. Местами строчки размыты, нужно просвечивать специальными приборами. Но в целом слова видны, и прочитать тетрадь можно. Элене надлежало немедленно отправиться в Венецию, в Археологический музей и заняться изучением этой тетради.