Тайна княжеского наследства

– Согласна, это утомляет! Иногда так хочется быть незаметной! – улыбнулась Анна. – Но это не наш с вами удел! Хотя, при определенной сноровке можно стать почти невидимой для мужчин.

– Невидимой? Как это?

– Я хочу сказать, не привлекать к себе внимание.

– А как этому научиться?

– Что, сильно донимают? – доверительно наклонилась княгиня к самому уху.

– Не то, чтобы очень. Мне бы хотелось, чтобы меня замечал только один человек.

– Ну, тогда, лучше оставим все, как есть. Тут или все, или никто. А вообще, вы мне очень понравились, дорогая! Дай Бог вам счастья! И внимания того, кого вы выбрали! – с этими словами красавица княгиня поднялась с кресла и покинула гостиную.

С ее уходом темой общего разговора всех дам стала… эта самая княгиня. И лестные отзывы о ней потонули в хоре злобных, завистливых замечаний.

«Вот судьба всех тех, кто выделяется из толпы, кто обладает собственным достоинством, – подумалось с грустью. – И мне, наверное, так косточки перемывают за спиной! Ах, как хорошо быть знатной дамой! Можно ничего и никого не бояться!»

Глава восемнадцатая. «Придет пора преображенья, конец житейского пути»

Весь великий пост Лиза была больна. Несколько дней она провела в беспамятстве, потом еще месяц вообще не вставала. Родители опасались, что она не поправится. Потом ей стало лучше, но она потеряла интерес ко всему, что происходило вокруг. Лежала, отвернувшись к стене.

Долго, пугающе медленно девушка возвращалась к жизни. Когда слабость стала отступать, иногда вставала, чтобы немного порисовать. Потом к занятиям рисованием прибавилась игра на фортепиано.

Наступила весна. Закапало с петербургских крыш. Зима отступала в этом году как-то очень быстро, лихорадочно стирая следы своего пребывания: буквально за неделю сошел весь снег, и лужи высохли. В воздухе запахло обновлением. Лиза в сопровождении матери стала совершать небольшие прогулки.

Наконец, пришло Светлое Воскресенье. Господь снова дал людям надежду на преображение! В один из дней пасхальной недели родители были на праздничной службе, а Лиза оставалась дома одна. Вдруг в гостиную, где она расположилась с мольбертом, вбежала взволнованная служанка:

– Ах, барышня, там его высочество императорское пожаловали!

– Старый или молодой?

– Старший, старший. Тот, который батюшка.

– Скажи, что меня нет! И я не принимаю!

– Так, говорила уже! Отвечает, что по важному делу и должен увидеть молодую барышню.

– Ну, ладно. Проводи в папин кабинет и возвращайся. Поможешь мне переодеться.

Меланья убежала, а Лиза отложила кисти и задумалась. Она рисовала весну. На душе впервые за долгое время было светло и спокойно. Не хотелось видеть ни старого князя, ни молодого – вообще никого из этой августейшей семьи! И вот… Призраки былого ожили, и страдания вернулись.

Лиза пошла в гардеробную. По правую руку висели ее платья. Она задумчиво скользила по ним взглядом. Наконец, увидела платье, в котором была, когда встречалась с Николаем в Павловском вокзале. Тогда же его отец ее заметил. Ну что ж! Прошлое так прошлое!

Константин Николаевич поднялся с кресла, когда появилась Лиза. Поклон, реверанс, приветствия.

– Елизавета Александровна, позвольте сделать вам комплимент. Вы прекрасно выглядите!

– Благодарю вас, ваше императорское высочество.

– Я очень давно вас не видел. И сейчас просто на седьмом небе от счастья, что вы наконец-то поправились.

– Спасибо.

– Я навещал ваших родителей. Не знаю, передавали ли вам мои пожелания?

– Да, я все получила – и добрые слова, и подарки. Последние – совершенно излишни.

Они помолчали. Лизе, как хозяйке, по правилам хорошего тона надлежало поддерживать разговор. Но это последнее, что ей хотелось! И заставить себя она не могла.