Тайна княжеского наследства

Я пью лекарства, которые прописал мне доктор. Сегодня поймала себя на том, что несколько минут не думала о нем. Всего на несколько минут я забыла о своей любви. Это – уже результат! Постепенно эти минуты станут удлиняться, стежки будут все прочнее стягивать разрывы моей души. И я действительно стану такой, как прежде…

Анна объявила, что мы уезжаем. Кажется, в Бретань. Путешествие, безусловно, лучшее лекарство для израненных душ. Но это не просто путешествие. Моя спасительница пока меня не посвящала, но я давно уже догадалась, что ее частые отъезды связаны с какими-то важными делами. Я еще не знаю, с какими. Надеюсь, что вскоре я смогу быть ей полезной».

* * *

Княгиня Волховская привезла Лизу во Францию. Они поселились в небольшом загородном доме с садом в предместье Парижа. Здесь Лиза была укрыта от жестокости мира высоким кирпичным забором. Она находилась очень далеко от места тех событий и была окружена заботой и вниманием. Но ее душа еще долго не желала этого принять. Как фантомные боли, возвращались к ней воспоминания о ее прошлом, о Николае.

Так прошел месяц.

Первое время Лиза жила как во сне. Она себя не ощущала. Совсем. Было переживание полной и окончательной смерти. В душе не осталось ничего – ни одного чувства, ни одной мысли – выжженная степь после набега кочевников.

Был май месяц. Погода стояла непривычно теплая даже для Парижа. Девушка часто гуляла в саду, ложилась на траву. Подолгу замирала, погрузившись не в себя, а наоборот – в то, что ее окружало. Смотрела на голубое небо, наблюдала шевеление листьев на деревьях. Могла часами следить за мелькающими солнечными бликами. Возвращалась в комнаты и садилась гладить огромного серого дымчатого кота, который взялся опекать эту странную гостью: проверял, куда она ходит, устраивался у ее на коленях, сквозь прищуренные глазки внимательно наблюдая за ней.

Постепенно ей открывалась связь – великая связь всего со всем. Ее тупая ноющая боль стала вплетаться в мелодию жужжащих мух, в лазоревые капли незабудок, в сверкающие бриллианты росы, стекающие с больших зеленых листьев. Она ощущала себя частичкой этого жужжаще-шелестяще-мурчащего универсума.

Душа начала медленно оживать. Лиза постепенно выползала из липкой паутины воспоминаний, каждое из которых зудело как кровоточащая язва. Неукротимая сила природы, вталкивающая жизнь в засохшие кусты, пробуждающая от летаргического сна вековые деревья, выдавливающая из промерзшей земли зеленые ростки, – властно коснулась и ее души. Поначалу это были мучительные потуги, напоминающие гальванические экзерсисы. Но постепенно весеннее возрождение природы захватило и ее. Она начинала жить заново – в буквальном смысле – после собственных похорон. В душе ее проходила великая работа, которую может начать только исстрадавшаяся душа.

* * *

Изредка приходили письма от родителей. Подолгу ходила с ними, зачитывала до дыр. Горько плакала над каждым. Разрушающая рука коснулась и их жизни. После ее мнимого самоубийства им пришлось доиграть этот спектакль до конца. Похоронить свое дитя. Матушка тяжело заболела после этого. Потом они уехали из Петербурга. И все же вдали от родных ей было лучше. Видеть их тревожные лица, вечно вопрошающий взгляд было тяжело. Лиза все время чувствовала себя виноватой. Они были чудными людьми! Ни в чем не упрекали Лизу. Но она понимала, что всей своей несуразной жизнью она делает их несчастными. Теперь они были далеко. Она, наконец, почувствовала себя взрослой. Лазаревы тихо жили у себя в деревне, все время ожидая письма от дочери. И, конечно, переживали за ее новую непонятную жизнь.

* * *

Весь этот месяц княгиня почти не покидала Лизу. Они много времени проводили вместе. Теплыми вечерами подолгу гуляли по саду, потом сидели за чашкой чая у камина. Анна расспрашивала Лизу о ее жизни. Слушала рассказы о детстве, об институте. Лиза рассказывала о себе, и с этими рассказами боль как будто утихала. Как-то Анна сказала ей:

– Вот, Лиза, запомни. Если ты захочешь отвлечь кого-нибудь от его мыслей или намерений – попроси рассказать о себе. Вспоминая свое прошлое, человек обретает изначальную целостность.

Однажды вечером они сидели в беседке под раскидистыми кустами сирени.

– Дорогая, сегодня я довольна твоим видом. Вот и румянец вернулся.

– Не могу передать, насколько я вам благодарна. Вы столько для меня сделали!