Тайна князя Галицкого

Проезд Серебрякова оказался на удивление пуст, ни одной машины. Леонтьев припарковался в «кармане» почти рядом с выходом из метро, заглушил мотор, откинул спинку сиденья, закинул руки за голову и закрыл глаза. Пребывание на больничном изрядно расслабило молодого человека, и он привык спать чуть ли не до полудня. Десять утра теперь казались Жене чем-то вроде предрассветной туманной рани. Однако задремать он не успел — в окошко постучали, и в приоткрытое окно сунула нос рыжая веснушчатая девица в ветровке, цветом похожей на ржавую консервную банку.

— Но пасаран! — сжав кулак, подмигнула ему девица. — Это ты, что ли, Ревизор?

— Я, — удивленно поднялся Евгений. — А вы кто?

— Старовер, — подмигнула ему девица. — Чего, неужто не узнал?

— Подожди, но ведь он… это… — растерянно пробормотал Леонтьев. — Ему ведь пятьдесят три!

— Уже пятьдесят четыре-то, — поправила девица. — Полтора года аккаунту! — Она обошла машину, открыла заднюю дверцу, небрежно забросила туда потертый рюкзачок, потом бухнулась на сиденье рядом с водителем: — Ну че, поехали?

— Ты Старовер?! — все еще не мог поверить Женя.

— Ну да, выгляжу чуток моложе, — кивнула рыжая, поправила волосы, собранные на затылке в тугой хвост и перехваченные банковской резинкой. — Это же Интернет, парень! Если старикашка пишет на сайт, что ему шестьдесят восемь, это еще не значит, что он не девочка четырнадцати лет.

— Тебе четырнадцать?!

— Не боись, девятнадцать, — рассмеялась она. — За совращение-то малолеток не привлекут. Так мы едем или че?

— Но зачем?!

— Да обрыдло, когда старперы тупоголовые в ответ на любые аргументы отвечают: «Вот когда вы подрастете, милочка, получите образование и прочитаете Ключевского с Гумилевым в пятый раз, вы поймете, насколько ваши жалкие факты смешны и неинтересны», — гнусавым тоном прочавкала она. — Вот, чтобы подобную дребедень мне больше не отвечали, я себе пятьдесят лет в аккаунте и нарисовала.

— Помогло?

— Не совсем, — пожала плечами девица. — Оставшись без единственного аргумента, старперы перестали отвечать вообще. Кстати, меня Катей зовут…

Она протянула Леонтьеву тонкую холодную ладонь.

— Женя… — Евгений все еще не мог переварить столь неожиданного превращения пожилого историка во взбалмошную голубоглазую малолетку. — Родители-то хоть знают, что ты уехать собираешься?

— Я, парень, уже три года самостоятельно живу, — с легкими презрением скривила губы девица. — Сама зарабатываю, сама койку в общаге снимаю. Так что в разрешении-то выглянуть из-под маминой юбки не нуждаюсь.

— Понятно, — пожал плечами Женя. — Приехала поступать и провалилась.

— Парень, да ты просто Шерлок Холмс! — хмыкнула Катя. — Будешь давить меня интеллектом на месте или все-таки поедем?

— Подождем. Может, Техник подойдет?

— А, совсем забыла! — Девица дотянулась до рюкзака, оторвала липучки, вытянула маленький нетбук, раскрыла, быстро постучала по клавишам, повернула экраном к Жене. Там, возле аватарки Техника, появилась надпись: «Прошу прощения, завтра командировка на „Авиастар“». Причем в реквизитах указывалось, что сообщение оставлено три секунды назад.

— Ты еще и Техник? — вскинул брови Леонтьев.

— После того как я нарисовала себе полтинник-то, — закрыла маленький компьютер Катя, — со мной больше никто не спорит. Старперы боятся, а детишки нонеча глупы, что горные козы. Вот и пришлось второй аккаунт открывать, дабы поговорить хоть иногда с умным человеком.

— Однако… — Женя Леонтьев понял, что скучно ему в этой поездке точно не будет, и завел мотор. — Не боишься? Непонятно куда, непонятно зачем, с незнакомым мужиком…

— А чего мне бояться? — Она слегка сползла вниз и откинула затылок на подголовник сиденья. — Работа у меня тоскливая, дети по лавкам не плачут, кошку с собакой еще не завела. Так что бросать-то толком нечего, все свое ношу с собой. А здесь приключение! Клады, пиастры, путешествия. Опять же и секс-то мне нравится, коли ты на это намекаешь. Можешь моей беззащитностью пользоваться, разрешаю.

— Даже так? — покосился на нее Евгений, воткнул передачу и выкатился на проулок. — И часто ты, Катенька, так за приключениями отправляешься?

— Хрен тебе, а не секс, — сложила девица фигуру из трех пальцев. — Чтобы намеки грязные больше не отпускал!

— Вообще-то это ты первая о своей свободе и вольности заявила, — напомнил Женя.

— Мало ли кто чего заявил! — передернула она плечами. — Ишь, какая цаца! Ты у меня первый-то такой, если хочешь знать. И вообще я себя в строгости держу. У меня планы серьезные на карьеру, и сгорать, как свечка, я не собираюсь.

— Ты уж определись как-нибудь, Катенька, кто ты такая? — попросил Леонтьев, выкатываясь из «кармана» на проезд Серебрякова. — То ли секс любишь и приключения, то ли в строгости живешь?