Тайна князя Галицкого

Басарга это понимал, а потому сильно досаждать старостам не стал — только дал знать, что приехал, дабы больше прилежания выказывали. Он не спеша поднялся вверх по Леди, заглядывая в ближние деревни, осмотрел на омутах и заводях снасти, лодки местных жителей и теперь наконец без торопливости выбрал место для усадьбы — на высоком холме, стоящем над крутой излучиной. Вид со взгорка восхищал благолепием — а жить, как помнил Басарга из наставлений отца, нужно в красоте. Река омывала это место с трех сторон, что сильно облегчало оборону, коли, не дай бог, в родном доме придется отбиваться от ворога, а примерно десять сажен высоты в будущем надежно оберегут хозяйство от паводков. До Ваги отсюда выходило десять верст рекой — достаточно, чтобы не донимали проезжие путники, но не так далеко для выхода самому. На торный путь можно всего за час-другой добраться.

Чуть ниже по течению, у другой излучины, имелся удобный пляж — сюда боярин с холопом и вытянули струг, укрепив под борта срубленными поблизости слегами и подсыпав для надежности песка.

К Трехсвятительской пустыни Басарга сходил пешком, прямо через лес, благо о изгибах рек на своей земле уже кое-что знал. Коли прямо, ногами — то не двадцать, а всего три версты получалось.

Монахи его разочаровали. Все, что смогли сделать почти за четыре месяца, — так это крышу на церкви тесом перекрыть.

— Вас чего, пороть надобно, святые отцы? — в сердцах возмутился подьячий. — Отчего не строитесь? Для чего вам деньги царем дадены?!

— Так кому строить, милостивец? — перекрестился трясущейся рукой отец Владимир. — Сами слабы, смерды окрестные в полях да на тонях в хлопотах, из города звать далече. Отсылали отрока плотников в Ваге скликать, так токмо двоих и привез. Христа ради храм Божий укрепили, поклон низкий людям православным…

— Христа ради? А вклад двести рублей в землю закопали?!

— Кто же о том сказывать вслух станет, милостивец? — понизил голос настоятель. — Не все смертные в здешних местах чтят слуг Всевышнего и храмы Божии. Язычников в лесах полно, требы поганые творят, идолов растят. И так зарежут с легкостью. А уж серебра ради… Да и душегубы русские иные татар хуже. Душу давно в злодеяниях иссушили, за грош грех любой на себя возьмут.

— Хоть не потеряли? — вздохнул Басарга.

— Как можно, милостивец?!

— Тогда молитесь, отче. Что еще с вас возьмешь?

Вот так и вышло: вместо того чтобы разбираться со своим поместьем, подьячий вынужден был ехать в Вагу искать плотницкую артель — благо у городских ремесленников страды не бывает, работать в любой сезон готовы, — сговариваться, искать материал, давать дозволение рубить на нужды монастырского строительства свой лес и лес обители — Иваном Васильевичем, дедом государя, пожалованный, да ныне из-за слабости братии едва ли не бесхозным почитающийся.

Договариваясь с купцами да артельщиками, спрашивая совета у бояр местных, Басарга не забывал упоминать о внимании государя к Важской пустыни, о явлении нетленных мощей напоминал, особо напирая на их чудотворную силу, о том, что свыше явление сие Господом ко взятию Казани приурочено — и добился для монастыря еще нескольких вкладов лесом и товаром, а также скидок изрядных на скобы, гвозди, полотно и краску, да еще многие горожане с порывом душевным безвозмездно трудиться отправились, а иные поехали в чудное место на богомолье.

Работники прибыли — кормить надобно. Артель согласилась прочие заказы отложить — значит, как можно быстрее план крепости составить требуется. Прихожане появились — свечи, ладан, бумага нужны, крестики и образа. Дом странноприимный, дабы кров уставшим и запозднившимся дать…

Так и мотался боярин Басарга по замкнутому кругу, не успевая с одними хлопотами закончить, как тут же другие накатывались. Между тем холодными ночами с неба уже сыпался снег. Поутру он, конечно же, таял — но стоило сгуститься мгле, как начинал валить снова. А уже к середине октября воду стал прихватывать ледок, который держался даже днем.

Боярин Леонтьев не ожидал, что зима придет сюда так скоро — в его родных калужских лесах холода наступали куда позднее. Но пришлось смириться с тем, что в ближайшие недели каждый смертный будет заперт там, где оказался. Лед рек, болот и озер стал слишком крепок, чтобы лодки могли его сокрушить, но оставался еще слишком слаб, чтобы выдержать путника или, тем более, повозку.

Впрочем, на строительстве монастыря это никак не сказалось. У плотницкой артели имелось в достатке и леса, и еды — работай да работай. Стены будущей обители уже приобрели намеченные очертания: две башни дальние, прикрывающие обратную стену и стены боковые, и две башни возле ворот, соединенные верхним храмом. Они надежно обороняли вход и подступы спереди. Все башни успели вырасти на два десятка венцов, стены же пока еще можно было перешагнуть, сильно не напрягаясь.

Решив, что уж теперь старцы ничего не напортят, боярин Леонтьев все же отъехал в свою совсем близкую «усадьбу». Но на месте будущего жилья лежал только облепленный снегом струг. Смерды пока еще не начали даже бревна возить, не то что строить.