Тайна князя Галицкого

— Мы вас предупреждали, Евгений Иванович, не следует ковыряться в прошлом интерната. Мы предупреждали, что не стоит копаться в жизни князя Романа Галицкого. Мы предупреждали даже, чтобы вы просто остались на месте. А вы все не слушаетесь… — Стрелок поднял голову и широко улыбнулся: — Ну и как, нравится?

— Урод… — скрипнул зубами молодой человек. — Ну, стреляй, чего ждешь?!

— Да я бы без проблем, Евгений Иванович, — пожал плечами киллер. — Приказа не было.

Он вернулся к обыску. Бумажники и оружие жертв внимания не удостоились, их стрелок просто забросил в салон «Хаммера», так же, как телефоны двух «младших» бугаев. Бегло осмотревшись, незваный гость забрался за руль внедорожника.

— Эй, а мы?! — закричала Катя.

— Утром приедет группа зачистки, — приоткрыв дверцу, сказал стрелок. — Она разберется.

«Хаммер» утробно зарычал и покатился между деревьями, оставив за собой три трупа, разбитый «Вольво» и двух подвешенных над кострищем молодых людей.

— Мне не понравилось название «группа зачистки», — слабо дернулась Катерина. — Ну, чего ты ждешь? Освободи нас. Ты же бухгалтер!

Женя подтянулся на руках, пытаясь достать зубами до шнура — но оказалось, что запястья не связаны, а стянуты удавкой. Чем сильнее трепыхаешься, тем туже затягивает. Узел же на тонком шнуре таков, что и шилом зацепить трудно, не то что клыком.

Мышцы стали уставать — Леонтьев расслабил руки и повис.

— Ну, чего? — нетерпеливо спросила девушка.

— У меня что, бокорезы вместо рта? Ты когда-нибудь пробовала перегрызть капроновый шнур? — чуть покачиваясь, ответил он.

— Ёкарный бабай… — дернулась девушка, но не смогла даже приподняться. — Больно-то как… Мы сколько уже висим? Если кровообращение остановится больше, чем на два часа, это ампутация. Наверное. Или смерть? Ты знаешь, парень, что распятые на кресте люди умирали от удушья? — Похоже, словесное недержание было у Катерины неизменным признаком наступления паники. — Когда человек висит на руках, грудным и брюшным мышцам приходится при вдохе поднимать всю нижнюю часть тела. Мышцы устают, дышать становится все труднее, и так пока не наступает асфиксия. Так что распятие — это разновидность удушения.

— Ты это очень вовремя рассказала, — прохрипел в ответ Леонтьев. — По гроб жизни теперь не забуду… Так все оставшиеся два часа и не забуду…

От этой мысли ему неожиданно стало весело, и он засмеялся, зашелся хохотом, сотрясаясь всем телом.

— Ты чего ржешь, гаденыш? Чего ржешь? — Катерина извернулась и пнула его ногой: — А ну, давай придумай, как нам выбраться?!

С трудом справившись с истеричным приступом смеха, оставившим ощущение малярийного озноба, Леонтьев вытянул ноги вперед, потом назад, потом опять вперед, раскачиваясь на шнуре. На то, что тот оборвется, надежды было мало, но когда взмахи стали достаточно высоки, в крайнем заднем положении, в краткий миг невесомости, он резко подтянулся как можно выше, успев даже слегка перебрать веревку, подтянул ноги и, устремляясь снова вперед, растопырил их, налетел на спутницу, обхватил ее коленями на уровне локтей, тут же сплетя ступни. Девушка заорала что-то нечленораздельное, заходясь от боли, а Женя, перенеся вес на ноги, затряс руками, мелкими рывками разводя их в стороны, ослабил удавку, вывернул из нее ладони, перехватился за синие пальчики Кати и спрыгнул вниз.

— А-а-а! Сволочь! Ты мне чуть запястья не оторвал! Урод! — Она качнулась и что есть силы пнула молодого человека пяткой в голову.

Женя покачнулся и пошел прочь.

— Эй, ты куда?! А я?! Вернись! Гад, урод, подонок! Ненавижу-у!

Добредя до разбитой легковушки, Леонтьев открыл заднюю дверцу, поднял с пола трофейный канцелярский нож, вернулся к сосне и перерезал обе веревки у ствола. Девушка рухнула на землю, опрокинувшись на спину, и слабо застонала. Женя, повернувшись, рассек путы на ее руках.

— А-а-ах… — раскинувшись, закрыла глаза девушка. — Господи, как же хорошо! Ой, не могу… Это лучше секса!

— Хочешь повторить?

— Иди ты в жопу, — ответила Катерина полным неги голосом. — Дурак ты, Женя, и шутки у тебя дурацкие.

— У меня возникло такое ощущение, милая, — не стал пререкаться Леонтьев, — что если мы хотим еще пожить, то нужно либо быстро-быстро смыться как можно дальше, еще до приезда «группы зачистки», либо хорошо заныкаться где-то неподалеку, чтобы они подумали, будто мы успели отработать первый вариант. А потом отлежаться несколько дней, пока они не перестанут искать и не снимут посты. Так что давай, поднимайся и пошли по указанному тобой адресу. Чем быстрее и дальше двинемся, тем меньше шансов попасться.

— Ты хоть знаешь, где мы находимся?

— В данный момент мне на это решительно наплевать. Так ты идешь?

— Да, да… Да-а-а!!! — выкрикнула Катя и встала на ноги. — Слушай, руки-то как болят. Это надолго?

— А у распятых долго болят?

— Дурак ты… — Она зажала ладони под мышками. — Я же серьезно.

— Если «Хаммер» поехал туда, то нам лучше идти поперек, чтобы лоб в лоб не напороться, — махнул влево молодой человек.

— Стой! А клад?

— Катенька, ты свихнулась? — удивился Женя. — Какой клад? О шкуре своей подумай! Вполне могут снять.