Тайна Копья Лонгина: В чьих руках судьбы мира?

Какое-то время сражения Алариха с римскими легионами проходили с переменным успехом. Несколько раз римские власти предпринимали попытки уладить дело миром, но из этого ничего не вышло. В конце концов армия варваров обрушилась на Рим, сметая и круша все на своем пути, грабя частные дома и общественные здания, захватывая все, что можно было унести, — золото, серебро, драгоценности.

Но главным приобретением Алариха, как рассказывает византийский историк Прокопий Кесарийский, который сопровождал римского полководца Велизария во время кампании против готов в 536 году, стала хорошо нам знакомая реликвия. В своей «Истории» (562) он пишет: «В самом центре этой картины разрушения и грабежа восседал на императорском троне Аларих, одетый в роскошные одежды, с золотой короной на голове и со священным копьем, когда-то пронзившим тело Христово. И пред ним, сидящим на троне, тысячи римлян вынуждены были склонять колени и воздавать ему почести, именуя его императором и победителем. После шести дней бесчинств и грабежа армия Алариха покинула Рим, унося с собой все его богатства».

Мы не знаем в точности, взял ли Аларих с собой копье — но дни его были сочтены. Он поплыл в южном направлении, намереваясь захватить Сицилию и африканские провинции, но попал со своими кораблями в сильнейший шторм. Большинство судов затонуло. Сам Аларих оказался в числе тех счастливцев, которым удалось добраться до материка, но там его сразила внезапная смерть от какой-то непонятной болезни. Предание повествует, что его захоронили вместе с захваченными в Риме сокровищами на дне реки Бузенто, для чего на время отвели ее русло, а римских пленных, копавших канал, предали смерти, чтобы никто не смог найти место погребения.

Слухи об этом ходили в течение нескольких лет. Но эта информация была опровергнута тем, что через четверть века копье опять возникло на арене военных действий и на этот раз оказалось в руках римского полководца Аэция.

Аэция (ок. 390–454 гг.) часто называют «последним римлянином» за его стремление защитить империю от варваров. Он родом из Мезии. Его отец Гауденций был скорее всего варваром (полагают, что германцем). Аэций смолоду служил в императорской гвардии, быстро сделал блестящую карьеру, хотя ему пришлось провести несколько лет заложником у Алариха и предводителя гуннов Аттилы. Он превосходно изучил обычаи готов и гуннов, что впоследствии сослужило ему добрую службу.

К 425 году под началом Аэция состояло более шестидесяти тысяч покоренных им варваров, что обеспечило ему высокое положение в империи и титул главнокомандующего войсками Галлии. В период с 433 по 451 годы он считался одним из самых выдающихся деятелей империи. В частности, ему удалось подавить крупный мятеж, во главе которого стоял наместник Африки — Бонифаций. 

По свидетельствам современников, Аэций смертельно ранил Бонифация дротиком. Однако некоторые хронисты полагают, что речь идет не о дротике, а о копье. Возможно, это был первый случай, когда священная реликвия использовалась как оружие, с тех пор когда копье принадлежало римскому центуриону.

Аэций сделал многое, чтобы отдалить приближающийся крах империи. Самая крупная из его побед была одержана в знаменитой битве на Каталаунских полях (сейчас на этом месте расположен город Шалон-ан-Шампань) 20 сентября 451 года. В этой битве он разбил могучую армию гуннов во главе с грозным Аттилой. И снова звучат голоса свидетелей, утверждающих, что Аэций бросился в гущу битвы, размахивая копьем, которое после сражения с гордостью показывал своим торжествующим воинам.

Битва на Каталаунских полях, однако, оказалась последним триумфом Аэция. Через три года он отправился к императору Валентиниану III просить руки его дочери для своего сына Гауденция. Валентиниан завидовал успехам великого полководца, подозревал его в желании захватить престол империи, поэтому приказал умертвить его. Аэция зарубили мечом прямо во дворце во время аудиенции.

Остается добавить, что по некоторым данным на какое-то время копьем завладел Аттила (ок. 406–453 гг.), называемый «Бичом Божиим». После провозглашения его королем гуннов в 434 году он пересек Европу, сокрушая и разоряя все на своем пути. Прошло почти двадцать лет, и в 452 году он находился на пике могущества, после того как разорил Аквилею, Милан, Падую и подступил к воротам Рима. Казалось, город был обречен, но папа Лев I сумел умиротворить грозного завоевателя, предложив ему огромный выкуп. Вполне возможно, что такой исход оказался вполне приемлемым для Аттилы, который предпочел не подвергать свою армию, уже достаточно изнуренную голодом и эпидемиями, новому испытанию.

Предание гласит, что, прежде чем отойти с армией на север, Аттила верхом подскакал к городским воротам и, осадив коня, бросил что-то похожее на пику в группу римских воинов, с волнением ожидавших отступления неприятеля и опасавшихся, что противник не сдержит слова. Осадив лошадь, Аттила крикнул: «Забирайте свое священное копье — мне оно не в помощь, ибо я не знаю Того, кто освятил его».

У ног изумленных воинов в пыли лежало Копье Лонгина.