Тайна королевы

— Постойте, Кончини, вы, кажется, неправильно меня поняли. Я просил оказать мне любезность только вас. Мне не нравится, когда за мной тащится шумная и бестолковая орава. Живей, Кончини, прикажите вашим людям вернуться на улицу Кассе, запереться в доме и ждать вашего возвращения. Главное, чтобы они не вздумали вас ослушаться… У ваших бывших приятелей, что сейчас столь нежно держат вас под руки, отличный слух. Если они услышат, что кто-то идет за нами по пятам, они сначала заколют вас, словно свинью, а уж потом станут разбираться с ослушниками. Поэтому посоветуйте вашей своре умерить свое рвение… если хотите остаться в живых.

Кончини понял, что его замысел разгадан, и, сжав кулаки, тихо выругался. Однако ему оставалось только подчиниться. Дрожащим от злости голосом он произнес:

— Ты слышал, Роспиньяк?

— Да, сударь, — ответил тот. — Будьте спокойны, мы не тронемся с места и будем ждать вашего возвращения.

И обнадеживающе добавил:

— Не волнуйтесь, монсеньор, в один прекрасный день мы встретимся с этими господами, но тогда преимущество будет на нашей стороне.

— Эй, Роспиньяк, — крикнул Вальвер, — со мной тебе лучше не встречаться. Вспомни-ка, что я тебе обещал.

Роспиньяк не удостоил его ответом. А может, он просто не расслышал слов Вальвера, ибо как раз в эту минуту отряд с шумом развернулся и поскакал обратно на улицу Кассе.

Пардальян был уверен, что его угрозы возымеют действие, поэтому он даже не обернулся вслед Роспиньяку и его людям. Он не ошибся: гвардейцы понимали, что жизнь их хозяина полностью зависит от точности выполнения его вынужденных приказов. А так как Кончини всегда хорошо относился к своей гвардии, то все без лишних слов отправились на улицу Кассе и по совету Пардальяна закрылись в доме. Разумеется, собравшись в тесной кордегардии, солдаты разразились отборнейшими проклятьями и страшнейшими угрозами в адрес Вальвера и шевалье де Пардальяна. Особенно усердствовали Роспиньяк, Роктай, Лувиньяк, Эйно и Лонгваль.

Между тем Пардальян взял под руку Вальвера и сказал:

— Идемте.

И, повернувшись к итальянцу, добавил:

— Кончини, я уверен, что вы не откажетесь совершить с нами приятную прогулку по ночному Парижу. Надеюсь, ваши люди не вздумают нам мешать. Как только вы как следует надышитесь свежим воздухом, я отпущу вас. Но запомните: если вы словом или жестом попытаетесь позвать на помощь, вы можете считать себя мертвецом. Я не шучу!

Скрежеща зубами от ярости, Кончини подчинился. В голове его один за другим рождались кровавые планы мщения.

Маленький отряд тронулся в путь. Пардальян и Вальвер шагали впереди. Кончини, надежно охраняемый Гренгаем и Эскаргасом, следовал за ними. Шествие завершал Ландри Кокнар. Они молча дошли до заставы Бюси. Возле ворот Кончини спросил:

— Я наконец свободен?

— Нет, вам придется прогуляться с нами еще немного, — ответил Пардальян.

И выразительно произнес — то ли для Кончини, то ли для его стражей:

— Будьте осторожны, проходя через ворота!

Плотно закутавшись в плащи, они миновали ворота Бюси. Со стороны никто бы не заподозрил, что среди шестерых человек, идущих спокойным, медленным шагом, находится всесильный фаворит, диктующий свою волю всему королевству; и уж тем более никто бы не подумал, что этот фаворит был пленником двух бравых молодцов, ведущих его под руки, словно старые приятели — своего подвыпившего собутыльника.

Так же молча они дошли до Малого моста. Там, напротив мрачной каменной громады тюрьмы Шатле, Пардальян остановился. Все последовали его примеру.

— Идите, Кончини, вы свободны, — властно объявил Пардальян.

Эскаргас и Гренгай тотчас же отпустили фаворита. Нельзя сказать, что подобный исход дела их устраивал: оба приятеля недовольно ворчали себе под нос. Однако почувствовав на себе суровый взгляд шевалье, они мгновенно умолкли и, словно солдаты в строю, вытянулись в струнку.

Освободившись от сжимавших его сильных рук, Кончини глубоко вздохнул. Затем, подскочив к Пардальяну, он злобно прошипел:

— Сейчас сила на вашей стороне. Но скоро настанет мой черед торжествовать. Надеюсь, вы понимаете, сударь, что теперь мы враги не на жизнь, а на смерть.

— А вы думали иначе? — пренебрежительно бросил Пардальян.

— Берегитесь, — взвизгнул Кончини, — берегитесь попасть мне в руки! Вам не будет пощады!

Пардальян шагнул к Кончини, и тот в страхе попятился. Приблизившись к фавориту вплотную, так, что его рука, сжимавшая эфес шпаги, почти касалась богато расшитого плаща итальянца, Пардальян с непередаваемым презрением произнес: