Тайна Лабиринта

Однако хозяева шатра давно привыкли к стонам и оханью Тома по ночам. Никто из них не издал ни звука, не поднял головы, и вскоре Сухайл вновь распахнул разрез в задней стенке шатра – возможно, затем, чтоб окончательно убедиться в том, что видят его глаза, а может, поторапливая нас выбираться наружу. Я предпочла счесть верным последнее.

Пока мы с Томом выбирались из шатра, Сухайл сохранял неподвижность, а затем повел нас к границе стойбища. Одет он был в палевое, а лицо выбелил золой: в подобные ночи, при яркой луне, сей камуфляж намного превосходит по своим скрывающим свойствам темный. Обнаженный по пояс Том сливался с местностью куда лучше, чем я в одежде, одолженной у бану сафр.

Путь за пределы стойбища оказался одним из самых ужасных переживаний за всю мою жизнь. Аритаты пришли слишком малым числом, чтобы дать бану сафр бой, и любая попытка атаковать могла закончиться для нас с Томом самым плачевным образом. Поэтому мы покинули стойбище тем же самым образом, что и при похищении нас бану сафр; вся разница заключалась в том, что на сей раз мы с Томом шли собственными ногами.

Сухайл шел первым. Припав к земле в тени очередного шатра, он проверял, свободен ли путь, и перебегал в тень следующего. Тут нам пришлось попетлять, свернуть в одном направлении, затем в другом, обходя сторожевых псов и верблюдов, улегшихся спать у шатров. На полдороге я заметила, что мы не одни: чуть поодаль от нас держались еще двое аритатов – судя по винтовкам и кинжалам в руках, готовых убить всякого, кто попадется навстречу. После этого я шла вперед, едва дыша.

Легкие заработали в полную силу не раньше, чем мы миновали последний ряд шатров. Я понимала, что успокаиваться рано: заметив наше исчезновение, бану сафр пустятся в погоню, однако мы больше не рисковали случайно попасться кому-нибудь на глаза – по крайней мере, я была в этом уверена.

Думаю, то был не часовой. Кем он мог оказаться, я так и не узнала. Винтовки он при себе не имел и не на шутку удивился, когда мы, выбравшись из неширокой промоины, нос к носу столкнулись с ним.

Все произошло в мгновение ока. Он замер с отвисшей челюстью, изумленно таращась на нас, чья-то рука, возникшая сзади, зажала ему рот, другая мелькнула у горла, из коего тут же фонтаном брызнула кровь, угольно-черная в лунном свете.

Эндрю придержал убитого, пока тот не перестал биться в судорогах, и осторожно опустил тело на землю.

– Идемте, – прошептал он, – пока кто-нибудь не начал гадать, куда он подевался.

Оторопь из-за внезапного кровопролития сковала меня по рукам и ногам. Сухайл, не заботясь о приличиях, схватил меня за руку и потащил за собой. Верблюды были спрятаны неподалеку. Мы повскакали в седла и помчались прочь, пока бану сафр не заметили нашего исчезновения.

* * *

Много рассказывать об этой скачке не стану. Слишком уж ярко напоминала она другое отчаянное бегство – некоторые из читателей, возможно, вспомнят какое. Конечно, Том чувствовал себя куда лучше, чем раненый Джейкоб, но удержаться в седле без посторонней помощи не мог, и этого сходства оказалось довольно, чтобы расстроить меня до глубины души.

Эндрю держался рядом. Радость от встречи с братом в душе боролась с неприятными мыслями о том, что он действительно стал солдатом, а это ведь вовсе не только надеть мундир да разъезжать почем зря по чужим странам… Одежда его была забрызгана кровью, но остановиться, чтоб смыть ее, мы, конечно же, не могли. Да, убитый принадлежал к враждебному племени, похитившему меня и дурно со мной обходившемуся в стремлении помешать моей работе… однако прошло немало времени, прежде чем я перестала вздрагивать, вспоминая о его смерти.

Мы без оглядки мчались к владениям аритатов, и если вам никогда не доводилось оказаться верхом на скачущем галопом верблюде, вам трудно будет понять, каково мне пришлось. Двигаясь шагом или рысью, хороший верблюд может идти очень и очень ровно, однако в галопе усидеть на нем не легче, чем на лошади, взбрыкивающей задом. Конечно, мы не гнали верблюдов галопом на протяжении всего пути, поскольку это вернейший способ загнать животных насмерть, и все же поездка вышла весьма изнурительной: ведь мы резонно предполагали, что нас будут преследовать. Товарищи Сухайла уверяли, что вражеские верблюды – создания жалкие, не идущие ни в какое сравнение с верблюдами аритатов, но это не слишком-то обнадеживало.