Тайна леди Одли

Когда четверть часа спустя мистер Харкот Толбойс вошел в освещенную лампой комнату, где Роберт был один, ему пришлось выслушать признание, немало удивившее его. Как все самонадеянные люди, он был слеп ко всему, что происходило у него под носом, и был полностью уверен, что именно его общество и спартанские порядки его дома так привлекали его гостя в Дорсетшире.

Он был разочарован, но не показал этого, а выразил спокойное и стоическое удовлетворение.

— Остался лишь один вопрос, по которому я желал бы получить ваше согласие, мой дорогой сэр, — сказал Роберт, когда почти все было улажено. — Мы хотели бы совершить свадебное путешествие, с вашего разрешения, в Австралию.

Мистер Толбойс был ошеломлен. Он смахнул что-то вроде туманной слезы со своих серых глаз, протягивая Роберту руку.

— Вы собираетесь искать моего сына, — догадался он. — Верните мне моего мальчика, и я прощу вас за то, что вы похитили у меня дочь.

Итак, Роберт Одли отправился в Лондон, чтобы сдать свои комнаты на Фигтри-Корт и узнать расписание кораблей, отплывающих в июне из Ливерпуля в Сидней.

Он вернулся новым человеком, с новыми заботами, новыми планами, новыми целями; его жизнь так круто изменилась, он смотрел на мир другими глазами и видел все в розовом свете, недоумевая, как ему могло раньше казаться, что это мир сер и уныл.

Он задержался в Грейндж-Хит до ланча и вошел в тенистые дворы Темпля, когда на землю опустились сумерки. Миссис Мэлони, по своему обыкновению, скребла лестницу, и ему пришлось подниматься в мыльном чаду по скользким ступенькам.

— Там много писем, ваша честь, — сказала прачка, поднимаясь с колен и прислонившись к стене, давая пройти Роберту, — и несколько посылок, и один джентльмен, он заходил много раз и ожидает вас сегодня вечером тоже, потому что я сказала ему, что вы писали и просили проветрить комнаты.

— Очень хорошо, миссис Эм, принесите мне, пожалуйста, обед и пинту шерри, как только освободитесь и проследите за моим багажом.

Он поднялся в свои комнаты посмотреть, кто же его ожидал. Едва ли это что-нибудь важное. Возможно, какой-нибудь назойливый кредитор, ведь он оставил свои дела в беспорядке, поспешно откликнувшись на приглашение мистера Толбойса, и парил слишком высоко в облаках любви, чтобы помнить о таких земных делах, как неоплаченные счета портного.

Он открыл дверь в гостиную и вошел. Канарейки пели прощальную песню заходящему солнцу, и слабые желтые отблески мерцали на листьях герани. Посетитель сидел спиной к окну, опустив голову на грудь. Но он встрепенулся, когда Роберт Одли вошел в комнату, и молодой человек издал изумленный возглас и раскрыл объятья своему пропавшему другу, Джорджу Толбойсу.

Миссис Мэлони пришлось принести еще вина и еды из таверны, где она была постоянным покупателем, и молодые люди до глубокой ночи сидели у камелька.

Мы уже знаем, сколько всего пришлось рассказать Роберту. Он лишь слегка коснулся предмета, который причинил Джорджу столько страданий: совсем немного рассказал о несчастной женщине, доживавшей остаток своей злосчастной жизни в тихом пригороде захолустного бельгийского городка.

Джордж Толбойс вкратце рассказал о том солнечном седьмом сентябре, когда он оставил друга спящим у ручья с форелью и пошел выяснять отношения с женой, которая своим тайным заговором разбила его сердце.

— Видит Бог, что в тот момент, когда я падал в черную яму, зная, чья вероломная рука послала меня на смерть, моей первой мыслью была безопасность женщины, предавшей меня. Я упал на ноги в кучу жидкой грязи, поранил плечо и сломал руку о стенку колодца. На несколько минут я был оглушен и ошеломлен, но с трудом поднялся, поскольку чувствовал, что вдыхал отравленный воздух. Мне помог мой австралийский опыт, я умел взбираться вверх, как кошка. Камни, которыми был выложен колодец, были шероховатые и неровные, и я сумел подняться наверх, ставя ноги в проемы между кирпичами и упираясь спиной о противоположную стенку колодца, помогая себе, как мог, руками, хотя одна из них была искалечена. Это была тяжелая работенка, Боб, и может показаться странным, что человек, уставший от жизни и мечтавший расстаться с ней, так старается спасти ее. Думаю, через полчаса я уже был наверху, помню, что время казалось вечностью, наполненной болью и опасностью. Невозможно было уйти, пока не стемнеет, чтобы меня никто не заметил, поэтому я спрятался в кустах лавра и улегся на траву почти без сознания, ожидая наступления ночи. Человек, нашедший меня, рассказал тебе остальное, Боб.

— Да, мой бедный друг, он рассказал мне все.

В конце концов Джордж так и не вернулся в Австралию. Он отплыл на борту «Виктории Регии», но затем пересел на другой корабль, принадлежащий тем же владельцам, и уехал в Нью-Йорк, где оставался пока мог переносить свое добровольное изгнание, пока мог переносить одиночество.