Тайна леди Одли

– Нет, прежде всего письма – от его друзей, старых школьных товарищей, отца, сослуживцев.

– Вот как?

– И от его жены.

Несколько минут миледи молчала, задумчиво глядя на огонь, трепещущий в камине.

– А вы когда-нибудь видели письма покойной миссис Талбойс? – наконец спросила она.

– Нет. Думаю, это обычные женские каракули, не способные пролить свет на судьбу моего друга. Мало кто из женщин может похвастаться столь прелестным и необычным почерком, как у вас.

– Вы что же, знаете мой почерк?

– Да, и очень хорошо.

Миледи еще раз протянула руки к огню и взяла с кресла муфту, собираясь уходить.

– Хотя вы отклонили мои извинения, мистер Одли, – сказала она, – я надеюсь, что вы не сомневаетесь в искренности моих чувств.

– Нисколько, миледи.

– Тогда до свиданья. Пожалуйста, не задерживайтесь в этом ужасном месте, если не хотите вернуться в Фигтри-Корт с ревматизмом от здешних сквозняков.

– Я возвращаюсь завтра утром. И сразу займусь письмами Джорджа.

– Ну, еще раз до свиданья.

Женщина протянула руку. «Какие у нее тонкие, хрупкие пальчики – ничего не стоит их сломать», – подумалось Роберту.

Он проводил миледи до экипажа и отметил, что коляска почему-то уехала не в сторону Одли-Корта, а по направлению к Брентвуду, который находился в шести милях от Маунт-Станнинга.

Часа через полтора Роберт стоял на пороге и, дымя сигарой, обозревал побелевшие от нескончаемого снегопада поля. Вдруг к немалому своему удивлению он увидел, что знакомая коляска возвращается, на сей раз пустая.

– Разве вы не отвезли миледи в Одли-Корт? – спросил Роберт у кучера, который остановился выпить кружку горячего эля со специями.

– Нет, сэр, я только что из Брентвуда, с железнодорожной станции, – ответил тот. – Госпожа уехала в Лондон поездом в двенадцать сорок.

– Уехала в город?

– Да, сэр.

– Очень интересно! – проворчал Роберт, возвращаясь к себе. – Значит, и мне придется ехать, причем следующим же поездом. Кажется, я знаю, где искать миледи.

Молодой человек собрал пожитки, заплатил по счету, пристегнул кожаные ошейники собачонок к поводку и вышел в метель. Он успел на трехчасовой экспресс, устроился в углу пустого вагона первого класса, завернувшись в дорожные пледы, и закурил, пренебрегая правилами железнодорожной компании.

Глава XIX. Надпись в книге

В пять минут пятого пополудни Роберт Одли ступил на платформу в Шордиче и стал терпеливо дожидаться, когда его собаки и чемодан будут переданы дежурному носильщику, который вызовет ему кэб и займется его делами с бескорыстной предупредительностью, делающей честь слугам, которым было запрещено принимать дань от благодарной публики.

Ждал он с непревзойденным терпением и довольно долго, что делало честь ему, однако экспресс, состоявший из множества вагонов, вез большое количество пассажиров из Норфолка с ружьями, пойнтерами и другими громоздкими охотничьими принадлежностями, ввиду чего требовалось немало времени, чтобы удовлетворить всех заявителей. Даже ангельское терпение Роберта начало иссякать.

«Возможно, мне отдадут багаж, когда этот крикун, поднявший шум из-за пойнтера, наконец успокоится. Черт побери, наверное, с первого взгляда видно, что из меня можно веревки вить. Хоть в суд на них подавай!»

Внезапно Роберта осенила идея, и он, оставив проводника распоряжаться своим имуществом, поспешил на другой конец вокзала. Молодой человек вспомнил, что вот-вот должен отойти поезд на Колчестер, и добрался до противоположной платформы как раз вовремя, чтобы увидеть, как пассажиры занимают свои места. Одновременно с Робертом на платформу выбежала какая-то дама, которая едва не сбила его с ног.

– Извините, пожалуйста… – начала она и тут же, подняв глаза, воскликнула: – Роберт! Разве вы уже в Лондоне?

– Да, леди Одли. Вы были совершенно правы: «Касл» действительно ужасное место, и…

– И вам там наскучило. Я знала, что этим кончится. Будьте добры, откройте мне дверь: поезд отправляется через две минуты.

Роберт с недоумением посмотрел на дядину жену, гадая, что может означать эта внезапная разительная перемена. Стоявшая перед ним решительная, уверенная в себе женщина совсем не походила на жалкое, робкое существо, с которым он говорил в Маунт-Станнинге всего четыре часа назад. Что изменилось?

Он открыл дверь и помог родственнице устроиться, расправив меха и укутав огромной бархатной накидкой, в которой почти утонула ее изящная фигурка.

– Спасибо, вы очень добры, – кивнула леди Одли и добавила с вызывающей улыбкой: – Вы, должно быть, сочтете меня в высшей степени взбалмошной особой, оттого что я отправилась в Лондон в такую пору, да еще тайком. Я приехала, чтобы оплатить огромный счет от модистки, который лучше не показывать супругу. Сэр Майкл ко мне чрезвычайно снисходителен, однако я не хочу, чтобы он считал меня транжирой.

– Не дай бог, леди Одли, – серьезно отозвался Роберт.