Тайна личности Борна

— Ни в коем случае, — возразил Маннинг, — посмотрите, что это за человек, посмотрите, с кем мы имеем дело. После войны Каин приобрел известность почти по всей Восточной Азии, от Токио на севере через Филиппины, Малайзию и Сингапур с заходами в Гонконг, Камбоджу и Калькутту. Примерно два с половиной года тому назад в наши азиатские отделения и посольства стали поступать сообщения о том, что действует наемный убийца. Что зовут его Каин. Что он — высокопрофессионален, безжалостен. Эти сообщения стали повторяться с тревожной частотой. Казалось, что Каин замешан в каждом заметном убийстве. Информаторы могли позвонить в посольство среди ночи или остановить атташе на улице — и всегда с одним сообщением. Всюду был Каин, только он. Убийства в Токио, взрыв автомобиля в Гонконге, караван наркотиков, попавший в засаду в Золотом треугольнике, банкир, застреленный в Калькутте, посол, убитый в Моулмейне, русский инженер или американский бизнесмен, нашедшие смерть прямо на улицах Шанхая. Каин был повсюду, его имя шепотом произносили десятки проверенных информаторов в каждом жизненно важном секторе разведки. Но ни один из них, никто во всем Восточнотихоокеанском районе не мог помочь нам установить его личность. С чего нам было начинать?

— Но ведь теперь вы убедились, что он причастен к «Медузе»? — спросил конгрессмен из Теннесси.

— Да. Твердо.

— Так с персональных досье «Медузы», черт возьми!

Полковник раскрыл брошюрку, вынутую им из дела Каина:

— Вот список потерь. Среди пропавших без вести белых участников операции «Медуза» — когда я говорю «пропавших без вести», то имею в виду исчезнувших бесследно, — так вот, среди них семьдесят три американца, сорок шесть французов, тридцать девять австралийцев, двадцать четыре британца и около пятидесяти белых мужчин, завербованных в Ханое из нейтралов и подготовленных в полевых условиях. Из этих большинство так и остались нам неизвестны. Больше двухсот тридцати вариантов. Сколько здесь тупиков? Кто остался в живых? Кто убит? Если бы мы даже установили имена всех, кто действительно выжил, то кто они теперь? Мы даже не знаем наверняка, какой Каин национальности. Мы думаем, что он американец, но доказательств нет.

— Каин — один из побочных мотивов нашего постоянного давления на Ханой с целью проследить судьбу пропавших без вести, — объяснил Ноултон. — Мы сверяем эти имена со списками личного состава подразделений.

— Но здесь опять подвох, — добавил армейский офицер, — среди личного состава участников «Медузы» были агенты ханойской контрразведки. Они знали об операции, и мы никогда не исключали возможность такого проникновения. Форму они не носили. Отчетность не требовалась.

Уолтерс протянул руку.

— Можно взглянуть? — спросил он, указывая на сшитые страницы.

— Разумеется. — Офицер передал досье конгрессмену. — Вы, конечно, понимаете, что эти имена продолжают оставаться засекреченными, как и сама операция «Медуза».

— Кто принял такое решение?

— Это распоряжение череды президентов, основанное на рекомендации Объединенного комитета начальников штабов. Оно было поддержано Комитетом по вооруженным силам сената.

— Значительная огневая мощь, не так ли?

— Было сочтено, что это в национальных интересах, — сказал представитель ЦРУ.

— В таком случае не буду спорить, — согласился Уолтерс, — отголосок подобной операции вряд ли послужил бы к славе отечества. Мы не готовим убийц и тем более не используем их на поле боя. — Он пробежал глазами страницы. — А где-то здесь затесался убийца, которого мы обучили, использовали в бою и теперь не можем найти.

— Полагаем, что так, — согласился полковник.

— Вы говорите, он сделал себе репутацию в Азии, но перебрался в Европу. Когда?

— Около года тому назад.

— Почему? Есть какие-нибудь предположения?

— Есть одно, я считаю, очевидное, — сказал Питер Ноултон. — Он стал слишком разбрасываться. Что-то у него пошло не так, как надо, и он почувствовал опасность. Он был белым убийцей среди азиатов — положение не слишком надежное, пришла пора уносить ноги. О репутации беспокоиться не приходилось, работы на европейском континенте хватит с избытком.

Дэвид Эббот откашлялся.

— Я бы предложил иную версию, основанную на том, что Альфред сказал несколько минут назад. — Монах сделал паузу и почтительно кивнул в сторону Джиллета. — Он заметил, что мы вынуждены сосредоточиться на «беззубой песочной акуле, когда молот-рыба разгуливает на свободе». Кажется, так, хотя я, возможно, повторяю не дословно.

— Да, — согласился Джиллет. — Я, конечно, имел в виду Карлоса. Не Каином нам следует заниматься, а Карлосом.

— Безусловно, Карлосом. Это самый неуловимый убийца в современной истории, человек, которого многие из нас считают ответственным — в той или иной мере — за самые трагические убийства нашего времени. Вы, Альфред, были совершенно правы, а я в известном смысле заблуждался. Мы не можем себе позволить забыть о Карлосе.

— Благодарю, — сказал Джиллет. — Я рад, что сумел в этом убедить.