Тайна Лоэнгрина

– Что она рассказала? Что я выгнала ее из дома? Несовершеннолетнюю… Оставила без средств к существованию?

– Да. Она очень сожалеет, что была груба с отчимом. Сказала, если б можно было вернуть прошлое, то вела бы себя умнее. Просто подростковая глупость. Не пришла на его похороны… В общем, твоя дочь просила передать, что хочет помириться.

– Это я поняла. А что она говорила про своего деда? То есть моего отца?

– Про деда? – опешил Сильва. – Ничего.

– А про моего брата?

– Да, про него говорила. Что иногда с дядей встречалась, но не так часто, как хотелось бы. Последний раз – незадолго до его смерти. Он приехал в Штутгарт, говорил о родственниках, о вашем клубе… О том, где собираются знатные семьи. Ну, не знаю, как он у вас называется. Ты тоже рассказывала, что вы встречались по-семейному, помнишь? Еще о том, что этот клуб вроде бы сменил правление… После смерти Эльзы и Агнет встречи стали проходить реже. В общем, что-то в таком роде. Да, еще сказала… – он хохотнул, но смех вышел каким-то неискренним, – …что ей все, связанное с семьей, совсем не интересно. Последний раз она посещала фамильные мероприятия до вашей ссоры.

Грета отставила бокал, посмотрела на Сильву странным взглядом, в котором читались и удивление, и растерянность и как будто опаска. Сильва замолчал. Она чего-то опасается? Но чего? Что такого он сказал, что вызвало у тетушки подобную реакцию?

– Я что-то не то сказал? – спросил он прямо. – Я просто пересказал наш разговор с Эммой.

– Вы ей поверили?

– Что значит, поверили? Она рассказывала, мы слушали. Иногда Шлоссер задавал вопросы.

– Во-первых, после смерти Эльзы и Агнет мы не собирались. Ни разу. Да и раньше такие праздники мы устраивали нечасто. Если был повод – юбилеи, важные даты, то да, собирались.

– Значит, сокровища вы не искали? Фамильные драгоценности, богатства… клады древних германских семей. Это же так романтично: поиск сокровищ!

– Чего-чего? – она опешила. – Как ты сказал: мы искали сокровища?

– Не я сказал. Эмма. Она говорила, что свои встречи вы посвящали поиску сокровищ древних династий. Например, Эппенштейны. Или Шпонгеймы. Или Виттельсбахи.

Странное дело: эти несколько фраз о сокровищах успокоили Грету. Казалось, ее опасения отошли на задний план, в глазах мелькнуло что-то вроде любопытства. Она откинулась на спинку кресла. По лицу пробежала чуть заметная улыбка. Снисходительная улыбка.

Что происходит? Сильва никак не мог понять, почему поначалу она как будто чего-то испугалась, а теперь вдруг улыбается? Что такого смешного он сказал?

– Не изменилась! – проговорила она. – Такая же лгунья.

– Ты об Эмме?

– А о ком же еще!

– Значит, это неправда? Про сокровища?

– И про сокровища, и про семейные встречи. Она все придумала.

– Зачем? Она же не ребенок. Ей под шестьдесят, зачем ей все это выдумывать?

– Не знаю. Зачем-то нужно. Наверное, ей снова понадобились деньги.

– Допустим. Но каким образом подобные выдумки помогут их раздобыть?

Грета не ответила. Левой рукой машинально прикрыла рот – хотела что-то сказать, но раздумала? Сильва не торопил. Сделал несколько глотков вина, поставил бокал. Она тоже сделала глоток и, держа бокал в руке, спросила:

– Сильва, ты знаешь значение слова мифоман?

– Ну… фантазер?

– Не совсем. Мифоман – это человек, склонный к сочинению вымыслов и всяких неправдоподобных историй. Патологический лжец.

От удивления Сильва открыл рот. Приготовленная фраза «повисла»: он пытался осмыслить сказанное Гретой.

– Ты хочешь сказать, что Эмма страдает мифоманией?

– Нет. Все гораздо серьезней.

– Подожди… Если мифомания – это патология, то твоя дочь больна. Неужели ты отказалась от больной дочери? Она страдает.

– Вот этого я и боялась! – произнесла она удрученно.

– Чего именно? Ты боялась чего, Грета?

– Что ты ей поверишь. Ты и Шлоссер… Вы ей поверили.

– Мы просто ее выслушали. Все, что она говорила, выглядело правдоподобно. Но я хочу разобраться. Просто расскажи мне. Я ничего не понимаю. Если не хочешь вдаваться в подробности личных отношений, не надо. Ну представь… Ты болеешь, в дом приходит твоя дочь, о которой никто ничего не знает, рассказывает, что вы не общаетесь сорок лет. Как к этому относиться?

– Эмма разыгрывает мифоманку. Понимаешь?

Сильва покачал головой. Он ничего не понимал. Абсолютно ничего не понимал.

И Грета начала рассказывать.