Тайна Лоэнгрина

– Хм… Он такой же, как и его мать. Мой брат как-то привез мальчика ко мне. Ему было шесть лет. Красивый ребенок. – Она грустно улыбнулась. – Когда они зашли, Алард сказал: «Здравствуй, баба». – «Здравствуй, внучек, ты подрос, совсем взрослый», – ответила я ему. – «А ты старая». – «Ну, не такая уж я и старая». Мы с братом засмеялись. «А когда ты умрешь?» – «Надеюсь, еще поживу». – «Ну что ж, мы подождем».

Она замолчала. Сделала глоток вина. Слова давались ей с трудом. Сильва ошарашенно слушал. Неужели это правда? Маленький ребенок так говорил с бабушкой? Значит… Значит, он слышал это от мамы?

– Вот такой диалог у нас состоялся. С шестилетним мальчиком. Мой брат… он заплакал потом. А я – нет. У меня не было слез. Я просто решила: пусть живут как хотят. Без меня. – Сказала и сжала губы. – Это гены. Отец Эммы был страшный человек… Страшный. Видимо, какие-то черты характера и личные особенности передались по наследству. Все. Я больше не хочу о ней говорить.

Сильва не знал, как реагировать на ее откровения. Он подумал об Эмме. Фрау Шпонгейм. Она выглядела расстроенной, когда говорила о матери. Ни он, ни Шлоссер не усомнились в ее искренности. Она рассказала массу интересных подробностей о жизни семьи. Один лишь рассказ о поиске древних сокровищ чего стоит! И какая подача! Вроде и есть эти сокровища где-то, но в то же время якобы она в них не верит. Неужели это все вымысел? А ведь Сильве ее рассказ показался очень важным. И не только ему. Шлоссер тоже проявил интерес. Чем не мотив преступления? Отца вполне могли убить из-за наследства. Мало ли! А вдруг какой-то дядя или тетя Эппенштейны – хоть и десятиюродные! – оставили потомку мужского пола свои богатства? Очень хорошая версия, разве нет?

Сильва, конечно, верит Грете. Он ни разу не усомнился в подлинности ее рассказа. Но все-таки… Она обижена на дочь…

– Мне пора спать, Сильва. Устала.

– Я провожу тебя.

Он поднялся с кресла, помог ей встать.

– А когда придет подполковник? – спросила она, подходя к двери своей комнаты.

– Обещал прийти завтра. Я ждал от него сообщения, но не дождался.

– Спокойной ночи, племянник, – сказала она и потянулась его обнять.

Сильва тоже обнял ее и почувствовал, что за эти несколько дней Грета стала ему очень дорога. Не далекая шестиюродная тетушка, а прямо-таки родная.

* * *

Второго мая Сильва проснулся от солнечных лучей, бьющих прямо в лицо. Он отрыл глаза и сразу зажмурился. Наконец-то зима отступает.

Кот как будто ждал, когда человек проснется, запрыгнул на кровать и ну ласкаться. Сильва засмеялся от удовольствия. Солнце и урчание Теодора – замечательное начало дня!

Перед тем, как спуститься на завтрак, он отправил эсэмэску Шлоссеру: поинтересовался, когда того ждать. А еще Сильве необходимо было связаться с Гансом Вебером, поэтому он попросил номер его телефона. Подполковник ответил сразу: до вечера его не будет, занят. Следующее сообщение пришло чуть позже: плюс сорок девять и еще одиннадцать цифр – контакт детектива.

Сильве не давала покоя пропажа дискеты. Ну не мог Вебер ее потерять. Либо дискету из детективного бюро выкрали те, кто был заинтересован в сокрытии информации, находившейся на носителе, либо… И вот от этого второго «либо» у Сильвы застучало в висках. И если его догадка верна, то…

После завтрака Сильва набрал номер детектива.

– Как хорошо, что вы позвонили, Сильва.

– Неужели нашлась дискета? – спросил он несколько разочарованно. Его догадка не предполагала такого варианта.

– Нет, не нашлась. Но я, кажется, знаю, где она может быть.

– И я, похоже, тоже догадываюсь, Ганс.

На какое-то время наступило молчание, затем оба разом произнесли: «Э-э…» и оба рассмеялись.

– Начинайте вы, детектив.

– Понимаете, у меня за двадцать пять лет работы ни разу не пропадали документы. Полиция по делу вашего отца меня не беспокоила, следовательно, они не знали о существовании досье, которое я собрал. Сотрудники также не были замечены в небрежности или, что хуже, в сливе информации конкурентам. Но куда подевалась дискета? Эти несколько дней я не мог успокоиться и все время возвращался к мысли о странном ее исчезновении. И, знаете, я вспомнил!

Вебер говорил возбужденно. А последнюю фразу вообще радостно выкрикнул. Сильва задержал дыхание.

– Я отдал ее вашему отцу!

Именно так. Сильва выдохнул. Недаром вчера он предпринимал «мозговой штурм»! Размышления и поиск ответов на поставленные вопросы подвели его к такому же выводу: дискета должна была находиться у отца. Должна была. Но ее не было.

А что, если убийца охотился именно за этой дискетой?

– Да-да, я вспомнил! – продолжал детектив. – Мы беседовали с Вольфом на мостике в парке. Я передал ему список фамилий с адресами, сказал, что более полная информация есть на дискете, но клиентам я обычно отдаю распечатанный на бумаге вариант. Он попросил дискету, пообещал вернуть. Я передал ему. И да, он позвонил мне через несколько дней, поблагодарил, сказал, что отправляется на свидание к двум тетушкам-близнецам. А потом он пропал.

– Несколько дней – это сколько? Два, три дня, неделя?