Тайна лотоса

Фараон не позволил никому последовать за ними. Они вдвоём замерли подле статуи фараона Менеса,  и Нен-Нуфер первая опустила к подножию корзину и коснулась лбом золотых сандалий. Фараон преклонил колени так близко от неё, чтобы коснуться дрожащего плеча. Перед отцовским взором она не посмеет отстраниться,  и они долго пролежали так в полной тишине,  стараясь не думать о мыслях друг друга,  полностью отдавшись умиротворению единения с вечностью. Наконец фараон выпрямился,  и Нен-Нуфер осторожно,  чтобы не потревожить платья,  поднялась с колен.

— Я привёл к тебе Нен-Нуфер,  отец, чтобы получить твоё благословение.

Фараон осёкся и уже беззвучно попросил у отца позволения изменить правде. Голос не дрожал,  на плечи вновь опустилось спокойствие. Он повернулся к Нен-Нуфер, чтобы прижать её запястья к своей груди.

— Сказал ли тебе Райя,  кто привёл его к тебе утром?

Нен-Нуфер кивнула и впервые разомкнула уста:

— Это была царица Ти, , но она не говорила со мной,  и я не видела её лица.

— Райя тоже не видел его. Несчастная Ти прячет от всех следы оспы, , но ты знаешь, как она выглядит. Ты каждый день видишь её лицо,  когда глядишься в зеркало,  — и насладившись мгновение замешательством Нен-Нуфер, фараон поспешил продолжить: — Ты похожа на неё, как может только дочь походить на мать.  Тебя младенцем выкрали у неё, , но отец, — фараон склонил голову перед статуей родителя,  — он отыскал тебя и привёл ко мне, чтобы через пятнадцать лет я сумел восстановить справедливость и вернуть тебя туда,  где надлежит быть тебе по праву рождения.  Подле меня,  своего брата.

Он сжал тонкие запястья, но Нен-Нуфер даже не дёрнулась. Не дёрнулась,  потому что испугалась за его разум.

— Отец покарал твоего похитителя, , но в твоё спасение никто не верил. Видно,  Великому Пта было угодно скрыть тебя от нас,  чтобы явить мне,  как спасение,  когда отчаяние полностью поглотит мою смятённую душу,  разуверившуюся в благосклонности нашего Бога. Но вчера,  вчера,  слышишь меня,  я вновь в тайне от всего дворца,  мучимый бессонницей, слушал пение лягушек,  и Пта призвал к пруду царицу Ти. Твой образ следует за мной непрестанно,  и я обознался,  с радостным криком бросившись к жене моего отца, , но Пта нарочно застлал мне глаза, чтобы дать возможность заглянуть под покрывало. Я вызвал Ти на откровенность, и всё, всё совпадало… Амулет,  — фараон коснулся сердолика, , но тотчас отдёрнул руку, чтобы вновь найти пульсирующее запястье. — Я послал её нынче взглянуть на амулет, который она надела на шею дочери, и всё утро утирал её счастливые слёзы, едва сдерживая свои. Ты явилась ответом на мои молитвы, и я вновь готов усыпать храм лотосами,  потому что самый прекрасный из них возвратил мне веру в благосклонность Богов. Я теперь знаю,  отчего Хатор не даёт Никотрисе сына, оттого что другой моей сестре надлежит дать Кемету наследника. Тебе!

И вот теперь Нен-Нуфер дёрнулась, , но лишь на мгновение. Сейчас она стояла на ногах как нельзя твёрдо, и голос звучал так же безжалостно, как когда она отчитывала его у пруда за кнут, опустившийся на руки сына.

— Я исполню то,  что велят Великие Боги.

И вместо блестящих глаз фараон увидел светлую макушку, к которой тут же припал губами,  не позволяя Нен-Нуфер подняться из поклона. Он прижал хрупкое тело к груди, в которой спокойствие уступило место безумному томлению. Она его. Теперь она его!  Он опустился вместе с ней на колени, и пальцы тотчас отыскали её мокрые щёки.

— Не надо плакать,  мой прекрасный лотос. Наш сын родится не из твоих слёз, а из любви,  переполняющей моё сердце с нашей первой встречи. Утри слёзы, нынче радостный день.  Я слишком долго ждал,  чтобы медлить ещё хоть одну ночь,  чтобы назвать тебя своей женой и царицей Кемета. Я сейчас же пошлю кольца в храм, и Амени благословит наш брак в присутствии лишь самой ближайшей семьи.

Нен-Нуфер вскинула голову, и глаза её были настолько красны, что фараон не посмел коснуться поцелуем дрожащих губ.

— Будет ли мне дозволено увидеть царицу Ти?  — прерывисто выдохнула Нен-Нуфер.

Фараон секунду помедлил с ответом.

— Она не хочет,  чтобы ты видела её лицо, , но верь,  со временем она успокоится и придёт к тебе. А сейчас мне надо отдать необходимые распоряжения, и нас ждёт Сети.

— Бедная Асенат…

Он не дал ей договорить,  приложив палец к дрожащим губам.

— Она ребёнок и не будет злиться,  как отвергнутая женщина,  и со временем поймёт, что Боги распоряжаются так,  как лучше для всеобщего блага.

— О,  да,  — выдохнула Нен-Нуфер,  — Асенат очень скоро поймёт причину твоего выбора и будет тебе благодарна.

Она осеклась и вновь спрятала от него глаза, а он вновь прижался губами к мягким волосам.

— Я надеюсь, что Бастет и Хатор взрастят в ней чувства к Райе, , а наш сын возьмёт в жёны её младшую сестру,  если Сети к тому времени не произведёт на свет ещё одну дочь. А ты,  я знаю,  сумеешь воспитать для Кемета мудрого правителя,  я вижу по Райе…

И тут Нен-Нуфер приложила к его губам палец, который фараон поспешил поцеловать.