Тайна Нереиды

Рутилий ушел, кипя от злобы. Квинт чувствовал себя растоптанным и оплеванным. Растоптанным – потому что он только что помог уничтожить такую прекрасную операцию. Оплеванным – потому что его в этот план не посвятили. А ведь про тайный склад оружия он сам рассказал Рутилию.

– На это парне был гидрокостюм, – сказал Квинт тихо.

– Мне надо идти… – заявила Роксана.

– Идти? Куда?

– Идти писать книгу. Я придумала новый абзац…

– Что? Ты пишешь здесь книгу? – Его стал разбирать дурацкий смех. – А кто ее будет читать? Монголы?

– Книги живут гораздо дольше людей. – Она даже сумела изобразить оскорбленное достоинство.

– Это всего лишь шутка, – Квинт никак не мог справиться с приступами смеха. С ним бывало такое. Иногда.

– Признаться, у меня сейчас нет охоты шутить.

Он проводил незадачливую амазонку до ее комнаты и даже не сделал попытки вновь поцеловать.

V

Накануне Кумий пировал у Сервилии. Много народу у нее пировало. Более мерзкого вечера Кумий припомнить не мог.

Консульское место занимал Бенит. То и дело, пока виночерпий наполнял его чашу, новоявленный сенатор поглаживал пурпурную полосу на тоге и улыбался. Все оказалось просто. Слишком просто. Он захотел и достиг.

– Да здравствует наш боговдохновенный Бенит! – воскликнул Кумий. – Надеюсь, вскоре мы узрим его консулом.

Кумий откровенно издевался. Но Бенит принимал слова поэта за чистую монету.

– Разумеется, – улыбнулся Бенит. – Вам недолго ждать. – Его невозможно было смутить. – Жаль, что в триклинии нет органа. Я бы сыграл. Обожаю орган.

– Клавесин не подойдет? – спросила Сервилия.

– Нет, клавесин для меня слишком мелок. Для меня подойдет лишь орган.

– Каковы твои дальнейшие планы, Бенит? – спросил драматург Силан и подмигнул Кумию – ему казалась, что шутка с Бенитом весьма остроумна. И игру стоит продолжить.

– Далеко идущие, – отвечал тот. – Я буду играть. Остальные – любоваться моей игрой.

Планирую возглавить одну из сенатских комиссий.

– Почему ты решил, что тебе отдадут комиссию?

– Потому что я так хочу. Стоит мне пожелать, и мое желание исполняется. Когда я выхожу под дождь и говорю: хочу чтобы дождь прекратился, тут же начинает сиять солнце.

Я – истинный исполнитель желаний.

– Об этом можно написать в «Акте диурне»? – подобострастно спросил критик Гней Галликан. Странно было видеть этого немолодого дородного человека заискивающим перед наглым молокососом.

– Можешь, – милостиво разрешил Бенит.

– Кто-нибудь знает, что будет дальше? – спросила Сервилия.

– Руфин отправится с войсками в Антиохию, – тут же ответил Бенит. – Победитель Третьей Северной войны хочет сделаться еще освободителем Месопотамии.

Кумий с досадой отметил, что в логике выскочке не откажешь. Похоже, что теперь не они играют с Бенитом, а он – с ними. Мышка взяла в оборот кошек. Кумию сделалось не по себе. А вдруг Бенит вовсе не такое ничтожество?… Додумывать мысль не хотелось – противный холодок пробежал по спине.

– Дурацкий поход, – презрительно фыркнул драматург, считавший, что он как литератор разбирается во всем на свете, а в военном деле лучше прочих. – Это всего лишь разведывательный отряд монголов. Чтобы разделаться с варварами, хватило бы и пары когорт.

Скавр говорил что-то подобное – припомнил Кумий.

– В этом случае победа Руфина не будет столь грандиозной. Ему нужен триумф. Для молодой жены. И для старого Золотого Рима, – Сервилия улыбнулась.

– Боголюбимая Сервилия! Ты иглой коснулась дела! – в восторге воскликнул Кумий.

– Руфин проиграет, – ухмыльнулся Бенит. – Он не умеет воевать. Войну за него выиграл префект претория Галликан.

– Так нельзя говорить, – вмешался в разговор Кумий. – Руфин – император, потомок Дециев.

– Ну и что из того? – усмехнулась Сервилия. – Кто такие Деции? Надо же, основатель династии Траян Деций! Велика персона. Ведь на самом-то деле он не выиграл битву при Абритте. Император утонул в болоте. Это боги изменили ход истории и подарили ему победу над готами. Он никто, игрушка, марионетка. И его мир – такой же мерзкий и ненатуральный. Я мечтаю, чтобы какая-нибудь сверхмощная бомба взорвалась и уничтожила этот мир до основания.

После таких слов долго никто не смел ничего сказать – даже Бенит.

Наутро Кумий проснулся поздно. Он лежал в кровати и пил кофе, раздумывая, как бы удачнее высмеять Бенита в новом рассказе.

Уже подоспело название: «Пир матроны». Кумий улыбнулся, предвкушая. Надо навставлять туда всяких мерзостей, какие только можно вообразить – пусть читатель думает, что Кумий всем этим занимался на самом деле. Поклонники будут выть от возмущения и стонать от восторга.

Кумий был уверен, что его «Пир» встанет в один ряд с «Пиром» Платона и с «Пиром Трималхиона». И, возможно даже, затмит те древние литературные пирушки.

Глава XII Игры крыс