Тайна Нереиды

«Царь Месопотамии Эрудий официально обратился за помощью к Риму».

«Флагман «Юлий Цезарь» с императором на борту прибыл в Антиохию. Руфин Август лично возглавит поход на Нисибис. В который раз открыты двери храма Двуликого Януса!»

«Сегодня начинаются Флоралии».

«Акта диурна», 4-й день до Календ мая [90]

.

I

Летиция выглядела неплохо. Почти не заметно, что беременна. Лишь располнела чуть-чуть, да под глазами тени. На голове венок – ведь сегодня Флоралии. Летиция приняла центуриона Проба в перистиле. Маленький игрушечный садик. Старинные скульптуры желто-серые, местами коричневые от времени. В вазах букеты свежих цветов. Повсюду сиреневое, желтое, красное. Нарциссы, тюльпаны, фиалки – бесконечной чередой. Сегодня весь Рим – огромный сад – по улицам не пройти – букеты, кадки с цветами на мостовой, гирлянды на стенах, венки на головах и плечах. Все статуи в цветах, все балконы похожи на пестрые букеты и благоухают.

Прежде чем сесть в плетеное кресло, Проб обошел перистиль, понюхал цветы, погладил по плечу мраморную Нимфу. Хорошо здесь, покойно. Будто гений по-прежнему стережет дом.

– Ты о чем-то хотела поговорить со мной, домна? – поинтересовался Марк Проб.

Летиция помолчала. И после долгой паузы спросила наконец:

– Ты веришь в пророчества. В предзнаменования?

– Пытаюсь… – уклончиво ответил центурион.

– Так вот… У меня было пророчество. Такой сон наяву… Я видела, как Бенит совершит убийство. Не знаю, когда и где… Но совершит. Можно это предотвратить?

Проб не подал и вида, что удивлен признанием.

– И кого он убьет?

– Тоже не знаю. Я видела Бенита в сенаторской тоге. В руке то ли кинжал, то ли нож… не понять. Неизвестный лежал. Увидев Бенита, приподнялся. И тут сенатор его ударил.

– Ты не видела лицо жертвы?

– Нет. Но мне показалось… это юноша… почти мальчик. Очень тонкая шея, узкие плечи…

Марк Проб подался вперед. Пальцы сами собой впились в подлокотники кресла.

– А убийца? То есть Бенит? Что особенного в нем было. Кроме сенаторской тоги? – Марк Проб старался говорить любезно, но все равно в его голосе послышался металл: он почуял след.

– Мне показалось, что Бенит то ли в шапке, то ли в парике… Уже было темно. В перистиле горела лампа.

– Это был перистиль? Опиши.

– Куда больше этого. Скульптуры. Фонтан. Подстриженные деревья.

– Куда был нанесен удар?

– В живот…

«Сенаторская тога… парик… все сходится… Неужели она в самом деле видела это?»

– А Бенит, часом не прихрамывал?

– Да, он как-то странно шел… Но откуда ты знаешь?

– Ты уверена, что видела будущее, а не прошлое?

– Тога с пурпурной полосой… Бенит еще не был избран в сенат, когда меня посетило это видение.

– Значит, ты «видела» это давно? Почему же не рассказала мне сразу, домна?

– Многие не верят в правдивость видений. Особенно вигилы. И потом… я не хотела об этом говорить при Элии. Он ненавидит Бенита. Одно упоминание этого имени выводит его из себя.

Центурион был ошарашен. Убийца Александра – Бенит? Невероятно. Проб никогда не подозревал его даже. Никогда… Что же делать? Как доказать? Как обвинить этого мерзавца? И как доказать? Время упущено. Но…

– Ты мне очень помогла, домна Летиция. – Центурион поднялся. – Очень.

Марк Проб вышел на улицу. Незнакомая девушка надела ему на голову венок из нарциссов. Сегодня все ходят по Риму в венках. Сегодня Флоралии.

II

Неофрон не прав. Элий вновь на арене. Только теперь арена – весь город. Городские стены – ограда арены. А на зрительских местах – весь мир. Мир наблюдает, как варвары терзают крошечный городок и каждый загадывает желание. Одни молят богов – пусть Нисибис устоит и Цезарь спасется, и люди его спасутся, и горожане спасутся. Другие шепчут: пусть город падет, и все погибнут. Их кровь будет жертвенной кровью на алтаре. Примите чужую кровь в дар от нас, всемогущие боги.

Монголы обстреливали город. Подкатывались к стенам, выпускали тучу стрел, несколько гранат и отступали. Потом начинали грохотать пушки. Варвары прощупывали, собирается ли город обороняться. Нисибис оборонялся. И монголы отступали. Появилась надежда, что монголы уйдут. Невелика добыча в таком маленьком городке. Но варвары почему-то не уходили. Осажденные ждали, что римские легионы появятся со дня на день. Но римляне не появлялись.