Тайна Нотингер

Вторую партию из четырёх костров подготовил, когда уже стемнело. К этому времени вымотался так, как никогда, причём морально даже больше чем физически. Глядя на разгорающееся пламя, думал, что буду делать потом, когда очищу всю крепость от костей. Незаметно для самого себя задремал, сидя на собранных в стопку старых крышках от бочек. Спустя какое-то время резко проснулся, почувствовав покалывание на кончиках пальцев и нарастающую головную боль. Что происходило с головой, я не знал, но вот пальцы мои начинали светиться знакомым бледно-фиолетовым светом. Мир в считанные мгновения потерял свои краски, став чёрно-белым. Чувство тревоги быстро нарастало, и исходило оно со стороны пустоши. Достав меч, на лезвии которого опять ярко светились буквы, решил подняться на стену, ту, что граничила с пустошью. Открывшийся вид меня напугал, мало того, что высота этой стены оказалась в десять, а то и в двадцать раз выше противоположной, так ещё и пустошь светилась. Не вся конечно, местами, а зелёный свет на фоне остальных мест, не имеющих цвета, казался призрачным. Пустошь жила своей, не известной людям жизнью, по-другому это свечение я объяснить не мог. Пустошь Пасатора обладала собственной магической силой, похожей на ту, что поселилась во мне. Я чувствовал, что где-то там, далеко в середине пустоши, живёт древнее зло, заснувшее на тысячелетия. Оно не умерло, оно живо, и оно ждёт, когда наступит день или ночь, для пробуждения. Чувство огромной опасности, исходящее из центра пустоши, в сравнение не шло, с той сказкой о Нотингере, придуманной, чтобы отогнать от неё любопытных людишек.

Я стоял на стене до самого утра, пока солнце первыми лучами не затмило сияние пустоши. Свечение исчезло и с ним, пропало чувство тревоги, появившееся у меня неожиданно, когда его совсем не ждал.

До полудня успели прогореть ещё четыре погребальных костра, упокоив оставшихся у ворот останки людей. После этого решил, вернуться на заставу и прийти сюда позже, через несколько дней, чтобы проверить все помещения, на наличие в них скелетов или фрагментов костей. Крепость нужно очистить всю, придав огню останки тех, кто погиб здесь, оставшись верным Нотингеру до конца.

Командир Крак был чем-то недоволен, когда я вернулся на заставу с полным мешком разных трав. Я вначале подумал, что причиной его плохого настроения был я, потому что слишком часто уходил на несколько дней, но оказалось, что это не так. Он через месяц должен отправить отчёт о положении дел на границе и с этим у него возникло несколько проблем. Отчёт требовалось написать разборчивым почерком. Указать, на что потрачены деньги, полученные на содержание личного состава и самой заставы, и самое плохое из всего, Крак должен был отвезти отчёт сам. Из всего перечисленного, единственное, что он сам мог нормально сделать — это прибыть с отчётом либо к барону Ульдороку, либо к губернатору Орторану в Карамаш. Крак не хотел ехать ни к первому, ни ко второму, и там, и там на него всегда кричали, обвиняя в растрате. Какие могли быть растраты, если солдаты получали всего одну серебряную крону в месяц, вместо положенных трёх. На ремонт заставы и провизию выделяли вообще крохи, десять монет серебром в год. На эти деньги и одного солдата не прокормить, а в подчинении у Крака их было двадцать. Правда, на данный момент их осталось уже девятнадцать, вместе со мной и об этом начальство пока ещё не знало.

— Господин Крак, я могу чем-нибудь помочь?

— Пишешь красиво или так же как я?

— Ну, не настолько красиво, как пишет королевский писарь, но вполне разборчиво, могу показать.

Крак сразу ухватился за моё предложение и отвёл в свою комнату. Там он усадил меня за стол, выдал самый плохой лист бумаги и предложил написать что-нибудь.

— Что именно? — спросил я на всякий случай, вдруг он решит, что пишу не то, что надо.

— Пиши. Глубокоуважаемый губернатор Орторан, — Крак замолчал, вспомнив что-то.

— Дальше, — поторопил я.

— Что дальше? — он посмотрел на меня с недоумением.

— Писать дальше что?

— А, это, пока ничего, дай взглянуть на твои каракули, — командир отобрал у меня лист и внимательно прочитал то, что я только что старательно выводил старым гусиным пером. — Отлично, не королевский писарь конечно, — Крак улыбнулся, напомнив мне мои слова, — но очень даже красиво. С этого момента назначаю тебя писарем. У нас на заставе читать и писать кроме нас с тобой больше никто не умеет, а какой из меня писарь ты сам видел.

Следующие несколько дней, забросив все дела, мы с командиром писали отчёт. Вначале мелом на закопчённой доске, чтобы можно было исправить без потери дорогой бумаги. Потом, когда отчёт был готов, я старательно переписал его на самые хорошие листы. Получилось очень даже не плохо, мне самому понравилось, о Краке и говорить нечего, он сиял как новый медяк.

— Теперь я могу быть свободен? — спросил я, собираясь ещё раз сходить в крепость.