Тайна объекта «С-22»

Майор был доволен, что поездка выпала на пасмурный день. Молочная дымка, с утра затянувшая горизонт, часам к десяти превратилась в плотную облачную пелену, принеся с собой сыроватый бодрящий холодок. В такую погоду пан Казимир чувствовал себя превосходно. Глубоко утопив затылок в мягких подушках «лянчии», он поглядывал в боковое зеркальце, где отражался раскачивавшийся на ухабах идущий сзади мощный «воксхолл» с Вуксом и Брониславским.

Поездка была результатом совещания, проведенного майором третьего дня. После посещения Зайца-почтаря майор пришел к выводу, что самым радикальным средством обезопасить объект, было перенесение испытаний на какой-нибудь другой водоем, как только будет закончена сборка машины. Конечно, жалко было бросать приспособленный к взлету плес, но соображения безопасности перевесили. К тому же испытания на озере предусматривались. Вдобавок, во время «охотничьих» странствий с Мышлаевским, пан Казимир приглядел подходящее местечко, так что вопрос с перебазированием был решен, и сейчас предстояла окончательная рекогносцировка.

Монотонное покачивание надоело пану Казимиру, и он, стряхивая сонливость, спросил сидевшего за рулем Мышлаевского:

— Скажите, поручик, как вам выдумка Вальчака?

— Остроумно. — Мышлаевский повернулся к майору. — Но вот результат…

— Почему-же… Результат есть.

— А! — махнул рукой Мышлаевский. — Похоже, пан майор, Меланюк и Коготь — тертые калачи….

— Да, ведут они себя достаточно опытно… — пан Казимир умолк, но после паузы снова спросил: — А вы какой версии отдаете предпочтение, бытовой или политической?

— Я? А если предположить, что преднамеренный проигрыш — это попытка вербовки Гжельского? Так сказать, получил денежки — отработай…

— Мысль интересная… — согласился пан Казимир. — Вот только в версиях нет времени разбираться… Вообще-то, я думаю, никаких денег и никаких карт не было вовсе. И пана Зарембо приплели только, чтобы нас запутать. Скорей всего они держали переписку под контролем и что-то пронюхали. Но тетрадь искать будем. А еще я надеюсь, переход на новую базу перекроет все доступы… Кому бы то ни было…

Мощный гудок «воксхолла» прервал рассуждения пана Казимира. «Лянчия» остановилась, второй автомобиль затормозил рядом, и из него вышли Брониславский и Вукс.

Инженер, показав на росшие вокруг вкривь и вкось деревья, раздраженно спросил пана Казимира:

— Ну, и куда дальше? Я об этих местах наслышан. Какая там, к чертям, база! До озера не доехать. Дальше наверняка сплошные болота.

— Не беспокойтесь, — ободрил его пан Казимир. — Одно время там вели торфоразработки, тогда и гать проложили. Она, правда, заросла, но проехать можно.

— А груженые «урсусы» пройдут?

— Пройдут. Мы проверяли. Поехали. Только держитесь за нами след в след…

Впереди действительно была гать. Колеса машин запрыгали по разъехавшимся от времени бревнам, но это продолжалось недолго. Дальше дорога пошла по мягкой колее, устланной почерневшим от воды хворостом, резко выделявшимся на изумрудном фоне мшистого болота. Примерно минут через двадцать «лянчия» и следовавший за ней впритык «воксхолл» выехали на слегка возвышенный берег и остановились.

Озеро было большое, километра четыре в поперечнике. Со всех сторон его окружала сплошная стена леса. Все вышли из машин, и Брониславский, осматриваясь, тут же завертел головой.

— Ну как, пан инженер, находит это яичко? — поинтересовался майор.

— Пасхальное, пан майор, — улыбнулся Брониславский. — Где будем размещаться?

— Вон там. — Майор кивнул на линию пригорков, заросших лесом. — Здесь когда-то был охотничий дом князя Чарторыйского. Он давно сгорел и заброшен, но подвалы, погреба и кое-какие службы сохранились. Подходы затруднены болотом и ямами, оставшимися после выемки торфа, так что с охраной проблем не будет.

— Замечательно! Когда начинаем обустройство?

— Завтра тут будет поручик Рыбчинский с командой, и сразу начинаем отправлять оборудование.

— Так, так, так… — Брониславский был так доволен, что позволил себе шутку: — У вас что, пан майор, в каждом кармане по поручику?

— Конечно, — в тон ему ответил пан Казимир, показывая на Вукса и Мышлаевского. — Вы же видите…

* * *

Стадион бесновался. Несмотря на отчаянное сопротивление команда «ПКС»[23] проигрывала «Шлёнску». Мяч стремительно перелетал то на одну, то на другую сторону поля, но каждый раз оказывался в опасной близости от штрафной площадки «ПКС»-а. Когда в третий раз за последние десять минут шлензаки рванулись на штурм ворот, сосед Пилюка, толстый пожилой украинец в «вышиванке», от досады хлопнул себя по коленям и обиженно выкрикнул:

— Э-эх, «Украину» бы сюда!

— С «Гасмонеей»! — добавил ему в тон какой-то шутник, сидевший на две скамейки сзади, и кругом грохнули смехом. Всему стадиону было известно, что игра команд «Украина» — «Гасмонея» при любом результате заканчивалась мордобоем.

— А что «Гасмонея», что, что?!

Какой-то пейсатый подмастерье не выдержал и, вскочив на ноги, порывался увидеть оскорбителя, явно нарываясь на скандал.