Тайна озера Кучум

— А-а-а! Понятно, однако. Постой — это когда смотреть надо. Так? Я и говорю, смотри, как надо. Ченка никому не скажет, что дома у неё Филя постой делает. А когда Гафон ходи будет, сразу видно. Мимо Ченки никто тихо не ходи, всех видит. И Филе сразу говорить будет.

Для Пелагии ещё большее удивление: зачем Вороховы Агафона ждут, да ещё так тайно, скрытно от всех? Что такого, пришли бы на прииск, места в бараках много, есть где остановиться. Что-то здесь не так, кроется какая-то тайна. Но интрига заключается в том, что в тайну эту посвящены Лукерья и Ченка. А она, Пелагия, нет.

Но! В кармане у Пелагии записка, письмо от Елены Николаевны. Может быть, в нём разгадка? Эх, поскорее бы добраться домой, к себе в комнату, да прочитать послание от подруги! И как будто кто прочитал её мысли. Встал Филя, шутливо приказал:

— Что, бабоньки? Стройся в ряд, дорогу показывать буду. Идти пора.

Пошёл вперёд по тропинке, но через несколько метров после костра в темноте споткнулся о кочку и завалился во всю длину своего тела. Ченка проворно подскочила к нему, стала поднимать:

— Эко! Сапсем слепой, как крот, отнако. Пашто под ноги не смотришь? Тарогу не знаешь? Так хоти путешь, глаз не хватит. На постой не притёшь. Тай, отнако, сама вперёт хоти путу, тарогу казать. У Ченки глаз острый, как рысь, всё витит. А ты, Филька-чёрт, сзати хоти…

Мужики дружно засмеялись. Ченка быстро зашагала в ночь. Сконфуженный Филя поплёлся следом. За ними Лукерья. Позади всех заторопилась Пелагия.

В доме тишина. Лишь неутомимые часы-ходики размеренно, металлически, чётко отсчитывают ход времени. Пелагия осторожно открыла засов на двери, мышкой юркнула в чёрную кухню, Лушка за ней. Прислушались. Из комнат едва доносится размеренный храп отдыхающих. Все давно спят. Но в комнате висит свежий запах табака. Может, кто из казаков вставал покурить? Или, не дай бог, Ивашка хватился жены? Но нет, тонкий посвист спящего мужа чётко различается звуковыми переливами, который Пелагия не спутает ни с кем. Иван спит. Спят и казаки, трое приказчиков. Вроде как всё нормально. В темноте по памяти подошла к печи, нашла спички, чиркнула коробком, засветила керосинку. Равномерное пламя осветило помещение. На столе чисто так, как после того, когда они помыли посуду. Никто не вставал. Значит, их отсутствия никто не заметил. Только палевая кошка Муська нервно сжалась комочком в углу у дырки, крутит по сторонам горящими глазами. Почему не на своём месте, за печкой на плече? Может, услышала мышь?

Пелагия осторожно присела на лавку, исподлобья посмотрела на Лушку, хотела начать разговор. Но та быстро зашлёпала босыми ногами к своей каморке. Не хочет Лукерья сегодня разговаривать с хозяйкой дома. Знает, что та в строгости сурова и горяча. Лучше оставить объяснения на утро, когда та оттает в чувствах.

Дверь каморки легко закрылась. Пелагия осталась одна. Ну и ладно, пусть Лушка уходит. У неё сейчас в голове заметались другие мысли. В кармане платья у Пелагии письмо от Елены Николаевны, драгоценное, долгожданное послание. Жжёт ладонь угольком костра. Что там написано? Надо поскорее прочитать. Иначе до утра не уснуть.

Пелагия ещё раз осмотрелась вокруг, как будто опасаясь чьего-то присутствия, кто может помешать ей прочитать сокровенные мысли подруги. Нет, никого нет. Входная дверь избы на прочном черёмуховом запоре. Никто не выходил и не входил во время их отсутствия. А про чёрный ход, ведущий через лавку, знают немногие. Только она, Лушка, Ивашка да Агафон. Лушка пошла спать, Иван наверху, в комнате, Агафон в тайге. Значит, всё спокойно.

Достала потрёпанный листочек, развернула, узнала знакомый почерк. Ровные строчки поплыли дождевыми размывами. Из глаз Пелагии непроизвольно потекли слёзы. Не сдержалась женщина, дала волю чувствам, заплакала, застонала, прикусывая губы. То ли от долгой разлуки с хозяйкой, или от судьбы-кручины, бросившей её в глухую тайгу на долгие годы.

Прошло немало времени, прежде чем она справилась с чувствами и плечи женщины перестали дёргаться от судорожных спазмов. Наконец-то Пелагия сообразила, подтянула к себе лампу, положила дрожащими руками исписанный лист на стол, стала читать: