Тайна озера Кучум

Забота у Сергея одна: доказать, что под Кучумом богатое месторождение. Есть бумаги, документы, реестры. Но этого мало. Было бы лучше предоставить золото — две с половиной тысячи золотников. Свидетельство работы погибшей экспедиции, за которую выплатят пенсии семьям товарищей, оставшихся там, под гольцом. Где золото? Иван украл. Поверят ли в конторе? Скажут, себе забрал. Есть свидетели: Уля, Костя, Загбой. Но этого недостаточно для объяснения смерти двадцати шести человек. Эх, был бы жив Залихватов!..

Близится вечер. Знойное солнце накололось на острую вершину гольца Хактэ. Спокойное озеро дышит глубоким испарением. Воздух перенасыщен влагой, свежим духом благоухающих трав, смольём хвойных деревьев. В ожидании перемены погоды притихла насторожившаяся тайга.

На широком подворье заимки мёртвый час. Спасаясь от кровососущих насекомых, хороводятся в густых клубах дымокура олени. В тенётах дощатой конюшни храпят лошади. Изнемогая от комариных укусов, под широким крыльцом чихают собаки. Где-то далеко, занятые земляными работами на берегу Туманихи, разговаривают старатели. Изредка, поскрипывая утлой дверью, из избы на улицу и обратно проворно выбегает Ченка. Она суетится, собирает немудрёные вещи в дорогу и, который раз проверяя, что не забыла, вновь и вновь тормошит свою потку. Неподалёку от избы на кедровой чурке сидит Загбой. Он неторопливо курит свою трубочку, периодически посматривает на дочь, о чём-то вспоминая, как бы случайно прикрывает ладонью бельмо и горько усмехается.

В доме суета. Глухо стучат двери комнат, негромко гремит посуда. Пелагия по-хозяйски отдаёт последние распоряжения. Завтра она уезжает в город. После семи лет заточения. Женщина учит Калужиху, жену старателя, как вести хозяйство. Затем, как будто о чём-то вспомнив, выбегает на улицу, торопливо семенит к домику Ченки. Они едут вместе, и надо ещё раз обсудить все мелочи предстоящей поездки — что брать в дорогу. Пробегая мимо следопыта, Пелагия очередной раз приветственно машет ему рукой, скрывается в приземистой избушке и о чём-то разговаривает с подругой.

Загбой растягивает морщинистое лицо в слабой улыбке:

— Эко, белки! Вам бы так рыпу ловить или за дынкой пешать. А что горот? Плохо там, шум, грохот. Тесно, как в берлоге у амикана. Тышать трутно.

Нет, не такие у следопыта заботы. Завтра утром он уезжает в долину Хабазлака, к своей семье. Там молодая жена Ихтыма, сын Шинкильхор. Там, за западными гольцами, его третья родина. Туда сейчас тянется его душа. В край Великих степей зовёт сердце. Прошло четыре месяца, как он последний раз обнимал любимую супругу. Истосковался по сынишке, как огарь в тёплых краях по своему озеру. И нисколько не тянет его сейчас в далёкий город, где его обидели, унизили и забельмили кнутом глаз. Он уже собрал в дорогу свои вещи, осмотрел оленей, приготовил ружьё, нож, провиант. Осталось только выслушать Сергея да узнать, почему там, на перешейке, кружит слуга Харги, старый чёрный ворон.

Вот наконец-то хлопнули двери дома. На крыльцо вышли Сергей и Уля. Идут сюда. Сергей, как всегда, смело, впереди. Уля, стеснительно потупив глаза, сзади. Подошли к Загбою, остановились рядом. Сергей, не зная, с чего начать разговор, присел рядом на корточки, бесцельно потянулся в карман за кисетом:

— Вот, Загбой Иванович. Поговорить с тобой хочу.

— Что я? У ней есть мать, — зная, о чём спрашивает жених, прямо ответил следопыт.

— Но ты Ульянке за отца! — вскинул брови Сергей.

— Эко! Отец в гороте. Я тет.

— А что тот отец? Он её не растил. Уля его никогда не видела. Отец тот, кто воспитывает, кормит, подсказывает, учит.

— Тогда проси у белков. Горы её воспитали, выкормили, научили, — задумчиво ответил Загбой. — Они ей и тепе судья. Как скажут, так и пудет.

Сергей растерялся: как так можно, спрашивать у гор? Немного подумал, округлил глаза:

— У гор?

— Пусть сама спрашивает. Они ей путут кавари. А сердце потскажет. Так, внуська? Спроси, отнако, как тепе кавари серце?

Уля покраснела кислицей, не зная, что ответить, посмотрела куда-то вдаль, на голец Ахтын, Ухбай. Сергей и Загбой в ожидании затаили дыхание. Чувствуя ответственный момент, из дверей избы выскочили Пелагия и Ченка. Переглядываясь, притихли серыми мышками.

Ждали недолго. Сергей не вытерпел, едва слышно зашептал губами:

— Как ты, Уля? Что скажешь?

— Что? — играя словами, ответила девушка.

— Согласна ли ты быть моей женой?

Она не медлила с ответом, коротко, твёрдо бросила:

— Да!

Загбой улыбается. Заранее известный ответ всё равно доставляет ему явное удовольствие. Он рад за внучку, хорошо знает Сергея — лучшего мужа для Ули не найти. Ченка прыгает вокруг дочери, возбуждённо машет руками, коверкая русские слова с эвенкийскими, торопливо лопочет:

— Отнако нато сватьба телай! Как так, сватьба нет? Плохо сапсем. Олень наряжать, чум строить, вино пить!