Тайна озера Кучум

— Да уж, пока нашли, семь кругов намотали, всех собак собрали, — заулыбался Сергей. — Кого ни спросишь, все показывают в разные стороны.

— А ты что хотел? Чтобы каждый знал, где живёт помощник начальника отдела тайной полиции по Н-скому округу? Нет, брат ты мой, пусть уж думают, что я какой-нибудь купец. Ну или на всякий случай лесозаводчик. А чтобы так сразу да в лоб, уволь. Знаешь, сколько врагов? Вся Сибирь каторжанская в беглых. Каждый день бегут. Ну да что же это я? Проходите в дом, гости дорогие. А вот и моя супруга драгоценная, Мария Ивановна! Дорогая, встречай гостей!

Жена Константина Петровича Фёдорова, пышногрудая, румяная, миловидная женщина приветливо протянула руки всем, поздоровалась, перезнакомилась, сделала комплимент Уле (ах, какая красивая девушка!), посочувствовала Пелагии (это та женщина, которая прожила в тайге семь лет?). В последнюю очередь обратилась к Ченке, представилась и тут же спросила мужа:

— Константин! Что, может, сразу приготовить баньку?

Ченка к этому времени уже успела подкурить трубочку, густо пыхнула на хозяйку дома дымом:

— Баня, отнако, патом. Сначала к Тиме вети. Говори, жена приехала, Ченка. Пусть встречает.

Мария Ивановна ошалело посмотрела на мужа, не понимая, кто такой Тима. Положение выправил Сергей, охотно согласился сходить в баню, тут же спросил у женщины, есть ли у них дети и какого возраста и некоторые другие мелочи, которые помогли сгладить ситуацию, например, что сейчас носят дамы в городе и можно ли купить для своей приличную одежду на выход. Уля и Пелагия тем временем негромко объясняла матери, что никакого Тимы здесь нет, а живёт он совсем в другом доме и далеко отсюда.

Ченка обиженно надула губы (думала, что если приехали, то её муж должен быть здесь) и, выбив трубку, стала молча распрягать оленя.

Пригласили в дом. Женщины пошли за хозяйкой. Сергей задержал Костю, негромко заговорил:

— Надо бы груз прибрать.

— Какой груз?!

Сергей коротко рассказал, как Загбой нашёл золото. Костя уже не удивился мышлению следопыта, просто ещё раз отметил своё уважение к нему, справился о здоровье. Вместе взяли потки с золотом, перенесли в дом, уложили в сейф.

— До завтра, — замыкая на ключ железную дверь, пояснил Костя. — Утром сразу в контору к тебе… — И, прищурив глаза, таинственно добавил: — А потом ко мне поедем.

— А к тебе-то зачем? — удивился Сергей. — У меня своих проблем много, отчёт написать, перед начальством ответ держать. А после обеда уж как получится. Ульянку приодеть надо. Не ходить же ей так, люди не поймут.

— Ну, ты уж это моей дорогой Марии Ивановне предоставь! Она любит по лавкам ходить, тряпки перебирать. Только деньги подавай. Вместе разберутся, что купить. На тот случай скажу, Гришка пролётку запряжёт, всё подолом тротуары не мести.

— Мне бы тоже кое-что купить… поистрепался. Почти год в тайге пробыл.

— Это потом. Я тебе пока со своего плеча кое-что дам, — улыбнулся Костя, — чтобы не стыдно было перед Иваном показаться.

— Что, нашли?!

— Поймали, куда денется!

— Как? Где?

— Да на горле прогорел. Здесь, на Ямской, у братца остановился. Ему бы схорониться, посидеть какое время или подальше лыжи навострить. А он простодырая душа. Чуть деньги появились, сразу в кабак. Загулял, стал всех поить. А у нас, сам понимаешь. Везде глаза и уши. К вечеру донесли. Взяли тёплого. Ночь в карцере проспал, наутро одыбался, испугался, сразу же всё рассказал. Поехали к брату. Там золото в пластинах. Четыре пластины, каждая по пуду. Да ещё драгоценности разные, целый мешок, девять килограмм. Кается, сознался, что Агафона убил. — И уже как можно тише, убедившись, что его не слышат женщины, зашептал: — Из ревности. Видел и не раз, что Агафон с Пелагией… А про пластины и драгоценности вроде бы не знал. Когда зарубил, только тогда увидел, какой куш в руки привалил. Тоже испугался. Золото спрятал, а тело в воду, Чабджара покормил. Когда понял, что мы дело раскручиваем, сразу в бега. Клянётся, плачет, говорит, что золото не его, а Агафона. Как ты думаешь, правду говорит?

— Не знаю… — в раздумье ответил Сергей, но тут же, как будто очнувшись, спросил: — А что это меняет?

— Как что?! Если убил Агафона только из-за ревности, посидит в тюрьме два-три года. За то, что помог нам Агафона «поймать», я за него словечко замолвлю. Кивалин заступится. Может, в ссылку на север отправят, всё не смерть. Дело поставим так, что Агафон погиб при попытке к бегству. Ты сам докажешь на суде, что Агафон убийца, на твоих глазах товарищи погибли. Залихватов, Миша, Калтан, сын его, Чигирбек.

— Айкын… — сухо добавил Сергей.

— Что Айкын? — не понял Костя.

— Айкын тоже сгорела. Агафон сухостой поджёг. Мы с Улей видели, с перевала. Как она на коне ехала в долине. А её пал накрыл. Кто, как не Агафон, мог в ущелье пожар устроить?

— Вон как! Видишь, сколько на Агафоне смертей висит. И всё это могут на Ивана свалить. Тогда каторга пожизненная. Драгоценности кровью человеческой омытые. Загбой крест узнал, докажет. Да и пластины золотые, наверное, тоже. Через людские души отлиты…

— Так что теперь?