Тайна озера Кучум

Ченка рассказала следователю всё, как было. Какая разница, когда это произошло, вчера или семнадцать лет назад. Зачем ей врать? Она отлично помнит, как они с отцом ночью увидели зарево пожара, как нашли человека, который попросил их сопроводить его и груз по енисейскому плоскогорью на юг, и всё, что было связано с этим переходом.

Говорила долго, обстоятельно, неторопливо. Постоянно подкуривала трубку, дымила, да так, что важная дама, которая всё время что-то стучала пальцами по чёрной коробке, довольно часто визгливо чихала, а спокойный следователь в очках постоянно открывал дверь. Наверное, прошло очень много времени, потому что большая стрелка настенных часов сделала три круга, а серебряные молоточки отстучали двенадцать раз.

Когда наконец-то она закончила, следователь глубоко вздохнул, встал, прошёлся по комнате и, многозначительно переглянувшись с присутствующими, покачал головой:

— И как давно вы не видели своего мужа?

— Отнако пятнацать зим прошло.

— И Загбой не видел?

— Закпой вител. Эту зиму корот хотил, гостил. Вител Тиму, ратовался, хотел каварить, да плахой каюр ему глаз плёткой бил. Левый глаз бельмо, сапсем не витит.

— А ты, — вдруг обратился к Уле, — когда последний раз видела своего отца?

— Никогда, — отрицательно покачала головой девушка и покраснела, опустив глаза.

— А кто ещё кроме вас знает, что Ульяна — дочь Набокова Дмитрия Ивановича?

— Эко! — затараторила Ченка. — Много, кто знат. Когта свадьба играли, спирт пили. Матвей был. Зимой Ульку рожала чуме, Игорка Ворохов рожал месте с Ченкой. Так и говорил: «Теперь я крёстный отес».

— Кто такой Матвей? — следователь бросил взгляд на Кивалина.

— Орешников, с Покровского прииска. Пристав Волынский давал проводника Набокову, — пояснил Захар Исаич.

— Это всё косвенные свидетели. А вот тот момент… ну, когда вы были вместе, кто-нибудь может подтвердить?

— Разве мошно так кавари? Никто не может смотреть. Ченка молотая была, меньше Ули. Знакомилась первый раз с Тимой, вино пила. А ночью Тима Ченку любил. А потом, когда шли Этэмский голец, Тима опять хотел Ченку люпить. Ченка на скалу бешала. Тима за ней. Там, — подняла палец вверх, — Тима сорвался, хотел патать на камни. Ченка косы резала, Тиму вытаскивай. Патом, отнако, Тима говорил Ченке спасибо. Ченка полюбила Тиму и сама к нему ночью спать ложилась.

— Оставим эти подробности. Это ни к чему. Вот только дополни для точности: сколько тебе было лет, когда Дмитрий с тобой начал… жить?

— Эко! Ченка сапсем пальшая была. Пятнадцать зим прошло с рождения. Пора замуж хоти. Да не с кем. Мор был. Много люти помирай.

— Так-так. А Загбой знал, что вы с Дмитрием живёте?

— Нет. отнако. Закпой увидел, когда Улька ногами начала бить. Когда на Туманиха пришли.

— Хорошо-с. Очень хорошо-с, так сказать. А вот скажи мне ещё: когда вы шли, много ли у Дмитрия было пушнины?

— О! Много, отнако. Осень многа! Ченка смотрела, — подняла ладони вверх, — сколько пальцев на руках, тва раза так. Столько оленей пыло. На олене потки. Там сополь, дынка, пелка, колонок, росомаха, писец, рысь, вытра. Так много, нато племени зиму промышляй, и то не поймать.

Следователь многозначительно посмотрел на присутствующих, надолго замолчал, обдумывая, какой вопрос задать следующим. Наконец-то нашёлся.

— А вот по дороге, во время перехода, вы с кем-нибудь встречались? Видели людей или нет?

— Нет, отнако. Тима кавари, у лючи плохой примета, как в тайге чужой человек смотри. Нато стороной хоти.

— И что, так за весь переход так никого и не видели?!

— Нет, отнако. Когда Туманиха пришли, там Вороховых гляти. Рятом сополя, пелка промышляй. Там Иван шатун кушай. Ченка с Игорка помогай убивать амикана. Патом, отнако, амикан Игорка ногу хватай. Ченка на олене вези, а Закпой ногу ножом режь Игорке.

— Да уж, — перебил словоохотливую женщину следователь. — Всё это поистине достойно длительного выслушивания. Но пока что, извините, к теме не относится. Я просто спросил тебя, встречали ли вы кого-то, оттуда, с мест, где раньше жили до перехода? Из своего рода, например?

— Своего рота, например? — переспросила Ченка. — Нет. Я говорила: мор был. Свой рот много помирай люти. Один Закпой и Ченка живой оставайся. Патом долго хотили тайга, других спрашивай. Никто Род Вытры не витал.

— Других, это кого?

Ченка наморщила лоб:

— Род Бегущий Олень встречай, Быстрый Вода, Чёрный Гора. Польше, отнако, не помню.

— Ты сказала, Чёрная Гора?

— Да. Так каварила. Вители охотников из рода Чёрная Гора. Карошие, отнако, слетопыты. Много оленей по тайге вотят, каюр кароший. Амикана не боятся, ловко дынку ловят. Пелка глаз бьют…

Ченка хотела перечислить ещё выдающиеся достоинства знаменитого рода тунгусов, но следователь улыбнулся:

— Хватит. Понятно, что ты рассказываешь о хороших людях. А вот ещё, хотела бы ты встретиться с кем-то из рода людей Чёрной Горы?

— Эко, насяльник! — Ченка обиделась. — Как мошно шути? Люди Чёрной Горы живи талеко, — неопределённо махнула рукой куда-то за окно. — Толго хоти нато. Месяс, два, три на оленях ехать…