Тайна озера Кучум

А сам косо сверкнул глазами в сторону Сергея, желая видеть, какое впечатление произведёт на инженера эта фраза. Он-то давно тайно прочитал все документы из его сумки и прекрасно знал, что незадолго до необъяснимых обстоятельств гибели экспедицией на плато под гольцом Кучум было обнаружено богатейшее россыпное золото. Вот почему им была разыграна эта не понятная никому комедия с доставкой письма в город, панибратство с Сергеем, предложение создать экспедицию и даже собственное участие в ней. Все, кроме инженера, чувствовали, что это дружелюбие не к добру. Агафон что-то задумал, и его истинное лицо было скрыто под маской добродетели. Такого не было никогда. Обычно Кулак обращался с людьми на более высоких тонах. Никто не мог понять причины. А потому что ни Иван, ни Пелагия, ни Уля, и ни тем более Ченка не знали, что виной всему новое месторождение золота.

Огни большого города

Никогда ещё в своей жизни Загбой не был в такой растерянности. Мимо него, взбивая коваными копытами набитый снег, с гиканьем, свистом пролетали тройки лошадей, одиночные сани и просто верховые всадники. Одетые в овчинные тулупы пассажиры смотрели на прохожих хладнокровно, свысока, как на пустое место, не замечая ничего, кроме спины кучера. Те в свою очередь, желая доставить пассажиру удовольствие от поездки, резко свистели, громко покрикивали на людей, а иной раз грозили протянуть по спине нерасторопного, зазевавшегося пешехода плёткой. Наглые всадники лихо пришпоривали своих иноходцев до королевской рыси, не соблюдая при этом никаких правил. Навстречу Загбою по вычищенному до земли метлами дворников тротуару валила разнопёстрая толпа горожан: мужики, женщины, проворная молодёжь, укутавшаяся в пальто, и просто пробегавшие дети. Вдоль тротуара, между домами плотной стеной тянулись заборы. Над ними возвышались квадратные крыши каких-то строений, голые ветви деревьев да на высоких шестах почерневшие от времени скворечники. За заборами слышался остервенелый лай собак, какой-то непонятный шум и неугомонное чириканье воробьёв.

Загбой робко смотрел на небывалое зрелище перепуганными глазами и всякий раз, когда встречался с любым пешеходом, громко приветствовал:

— Трастуй, бое!

Кто-то доброжелательно, с улыбкой, отвечал, кто-то в удивлении, провожая его долгим взглядом, хлопал глазами, а кто-то, не замечая, проходил мимо.

Залихватов сдержанно улыбался, скромно объяснял таежнику.

— Здесь город, на улице принято здороваться только со знакомыми.

— Как то? — дивился охотник. — В тайга нато всегта тароваться. Так каварили отцы, так карашо. А как не каварить трастуй? Так некарашо. У нас все кавари тругому — трастуй.

Геолог согласно кивал головой, предоставляя Загбою во всём разобраться самому, при этом не выпускал его из вида ни на мгновение. Эвенк вскоре и сам понял, что приветствовать каждого встречного нелегко. У него задубел язык, онемели губы. Однако, несмотря на это, он не переставал качать головой любому идущему, при этом выдавая ртом уже какую-то непонятную окружающим фразу:

— Тартантыхтыхбо…

Заборы, что тянулись вдоль улицы, охотника заинтересовали. Изредка постукивая рукой по доскам, он громко цокал языком и неудовлетворённо качал головой:

— Зачем стена? Никто хоти не может. Олень не пройдёт. Сохатый не пропежит. Сополь не прыгнет. Почему так? Тута хоти, — показал вдоль улицы, — а так нет.

Залихватову стоило больших усилий объяснить, что частное владение огораживается, чтобы на территорию без разрешения никто не вошёл.

— Как то? Пашто никто хоти не могу? Ко мне чум хоти, пожалуйста. Люпой место тайга хоти, никто не кавари. А как тут? Нельзя хоти? Некарашо… Кто такой закон тумай? Зачем так делай?

— Ну, понимаешь, это надо для того, чтобы никто ничего не взял. Или не напакостил. А то любой может войти в ограду, что-то взять, или в огород, выкопать картошку или там сорвать огурец. Без спроса, ничего не говоря.

— Эко! Как без спроса? Разве можно прать так? Каварить хозяину нато, а так нельзя. Отнако в тайга так не пывай.

— Вот опять ты про тайгу. В тайге — да. А здесь бывает всё. Бывает и такое, что лошадей, коров воруют, сады чистят, да и в дом залазят, вещи крадут, деньги, драгоценности.

Загбой нахмурился, ему такого не понять. Как так можно брать без разрешения? У него в голове даже не укладывается, что в этом мире всё совсем не так.

По мере приближения к центру города, улицы пошли шире, дома выше, богаче. Сгустился людской поток, лошадей и саней уже не сосчитать. Вдруг звонко забили колокола — обедня. Все кто находился в это время на улице, остановились, повернулись к небольшой церкви, стали креститься. Сорвал с головы шапку и Залихватов, спешно осенил голову и грудь тремя крестами и только после этого шагнул вперёд. Загбой на миг остановился, не знает что делать. Такое массовое почитание Бога видит впервые, да и знать не знает, почему люди кланяются вперёд, на дом с крестами. Какая-то женщина строго спросила у него: