Тайна озера Кучум

остановилась и резко, гневно, может быть, как никогда в жизни,

воскликнула:

— Довольно! Хватит неподдельной лжи! — и, вытянув руку,

указала пальцем на Набокова: — Это не мой брат. Это — никто,

просто Сурок. — И тут же исправилась: — Это наш приказчик

Сурков Пётр Васильевич...

ХВОРЬ

И праздный мир не сладок, когда душа томится. Так говорит

Ворохов Егор, крёстный отец Ули. Теперь Уля с этим согласна.

Если раньше для её легко восприимчивой души окружающий

мир казался простым и понятным, то здесь, в городе, девичье

сердце непонятно почему ныло и стонало, как раненый зверь

медленно умирает со стрелой под лопаткой. Её прекрасные,

тёмно-синие глаза погасли, как угли костра без дров. Густые

ресницы словно поредели. Это уже не отточенные пики елей,

взметнувшихся в хорошую погоду к небу, а клочковатые сучья

умирающей пихты в пасмурный день. Пышные, угольные, изо­

гнутые бегущим аскыром брови выпрямились выброшенным на

берег полой водой таймешонком. Румяные щёки побелели. Лицо

осунулось. Она слегка сгорбилась, плечи поникли, выравнивая

в доску кофточку на груди. Движения стали неуверенными, вя­

421

ВЛАДИМИР топилин

лыми. Не идёт, а спотыкается. Нет аппетита. Нет сна. Умирает

Уля. От чего? Что за гнилая хворь влилась в молодое тело?

— Что с тобой? — не отступает Сергей. — Ты больна? Нездо­

рова? Или, может, кто тебя обидел?

— Нет, — на минуту улыбается любимая. — Всё карашо. Кто

меня может опидеть, если рядом ты?

— Тогда, в чём дело?

— Не знаю...

Сергей крутится вокруг неё токующим глухарём, старается

угодить во всём, на что только падет взгляд любимой. Стол

в комнате завален молодыми яблоками, апельсинами, малень­

кими арбузиками, сливой, вишней. Тут же красуются огромные

рубиновые помидоры, огурцы. На тумбочке в хрустальной вазе

шоколадные конфеты, пастила, мармелад, красочная коробка

с леденцами, сладкая карамель. Глаз радуется, но нет желания.

Всё стоит нетронутым. За весь день исчезнет два-три яблока,

апельсина, да развалится пополам малиновый арбуз.

Сергей и сам не рад. Просит Егора покатать Улю по городу: по­

жалуйста! Вот тебе тройка с бубенцами, лакированная пролётка,

лихой кучер, ретивые вороные кони. Эх, гоняй хоть неделю,

пока голова от тряски не отвалится! Везёт Сергей любимую по

всему городу: красота, люди оборачиваются, завидуют. Но не

рада Уля.

Меняет тактику Сергей. Купил билеты на пароход, да вниз по

Енисею до Красноярска и обратно. Целую неделю путешествие!

Дух захватывает от красот, сердце замирает от качки. А девушка

и того хуже. Валится с ног от усталости.

Водил Сергей Улю по магазинам одежды, купил платья,

шляпки, туфельки: всё самое лучшее. Ах, какой очаровательной

оказалась Уля в шикарном туалете! Тёмно-сливовое кружевное

платье облегало тонкую фигуру с неповторимым росчерком.

Лакированные туфельки облачали стройные ножки с непре­

взойдённым изяществом. Чёрные лайковые перчатки, кожаная

лакированная сумочка через руку, шикарная шляпка с паутиной

вуали на лице. Из драгоценностей небольшая золотая брошь

в виде мотылька и колье на тонкой шее (подарок Набоковой

Елизаветы Ивановны). Томный взгляд девушки, лёгкая улыбка,

422

Т А Й Н А 0 3 6 Р А к у ч у м

милое, почти детское лицо — вот всё описание красавицы. (Здесь

надо отметить, что Уля была всегда красива и без нарядов.) Чем

не представительница высшего общества? Женщины завидо­

вали (зависть порождает сплетни). Мужчины вздрагивали при

встрече.

На приёмах у местной городской знати всё внимание моло­

дой паре, думали, что Сергей и Уля знатные люди. А когда вы­

яснялось, что девушка даже меньше, чем провинциалка, просто

представительница людей тайги, сконфуженно надували губы.

Неискренность угнетала Улю. Может быть, это обстоятельство

стало причиной настроения девушки? Или громкий судебный

процесс, обличающий её отца? Впрочем, что отец? О нём знала

только со слов матери и деда. Тем более что при встрече он от­

нёсся к ней равнодушно.

— Сглазили! — шептались женщины. — Как есть сглазили!

Девяностолетняя бабушка Агрепина Ворохова водила её

в баню, прогонять порчу. Несколько раз. Всё бесполезно. Уля

таяла на глазах.

Прошло шесть недель, как Уля выехала из тайги в город. За

это время в жизни девушки произошло много событий. Главное

из них — это разоблачение отца, если его можно таковым назвать.

Праздные краски цивилизованной жизни, катания на тройке,

прогулки по городу, шумные вечера у друзей, периодические

посещения здания городской полиции — всё это утомляло. Она

не привыкла к такой жизни. Все свои шестнадцать лет прожила

в тайге. Её окружали горы, деревья, реки, озёра, где все просто

и понятно. Там нет суеты, толкотни, лишнего шума. Треск сло­

мавшегося сучка не бывает просто так. Здесь же, в городе, люди

подобны отмершим хвоинкам кедра: пожелтели, упали на землю,

но всё ещё пытаются перевернуться, пошевелиться от ветра. Всё

пустое, незначительное, зряшное. Уля поняла это не сразу.

Первое время девушке было всё интересно. Как степенно