Тайна перламутрового дракона

Айлин тут же засекла ее непривычное возбуждение, но прямого вопроса не задала, только весь день ходила вокруг да около, то интересуясь, не тяжело ли Кайе работать, то подмечая, как неожиданно похорошела сестра, и всякий раз, видимо, ждала от нее в ответ открытия тайны. А что Кайя могла сказать, когда она и сама-то ничего толком не знала? Только надеялась, потому что представляла себе, как обрадуется такой новости и Вилхе, и всем сердцем желала вновь сделать своего любимого мужчину счастливым.

Кайя видела, как он мается в последнее время. Ему было тесно в четырех стенах, ему, как воздух, нужны были великие дел, он не мог жить без того, чтобы не приносить кому-нибудь пользу. И, наверное, не освободи боги всех пленных драконышей разом, он и сейчас бы организовывал новые вылеты, спасал крылатых ребят от жестоких хозяев, рисковал жизнью, но был бы этим счастлив. Или не вернись Хедин и останься Вилхе во главе Городской дружины, помогай он армелонцам в их неприятностях, обдумывай способы раскрытия совершенных преступлений, кидайся в самую гущу и выходи победителем — и это дело позволило бы Вилхе смириться с обыденностью. Но все пошло не так, и любимый Кайин мужчина засыхал от бездействия, не зная, что своими страданиями рвет ей душу и заставляет чувствовать себя виноватой.

Конечно, Кайя не могла быть помощницей в таком деле. Конечно, она прилагала все усилия, чтобы хоть как-то скрасить Вилхе скучные будни: устраивала дома маленькие праздники, придумывая несуществующие поводы; вытаскивала его гулять в неизведанные места; добывала нечитанные ранее книги; рассказывала об интересных случаях в пекарне — а покупатели всегда радовали их с Айлин самыми разнообразными историями, — но в душе понимала, что это все не то. Вилхе, конечно, ни разу не противился ее надоедливости, напротив, улыбался, соглашался, а порой и благодарил, на некоторое время воспревая духом. А потом снова маялся, стараясь скрыть от Кайи свои мучения, но она слишком любила его, чтобы не замечать их.

Но ребенок, ребенок наверняка позволит Вилхе найти новую цель в жизни! Вон как Дарре и Кедде носились со своими отпрысками: Кедде даже в поход отказался идти, лишь бы не разлучаться с сыном, и Кайя очень хотела думать, что и Вилхе обретет в отцовстве себя и позволит наконец Кайе почувствовать себя достойной его.

Ох уж это чувство неполноценности! Оно грызло ее даже после свадьбы, даже после ночного счастья с любимым, даже после редких, но таких нужных уверений Вилхе в его любви к ней. Кайя никогда не требовала от него этих слов, довольствуясь его отношением к себе, но иногда нуждалась в них так сильно, что плакала, если не могла дождаться. И невольно вспоминала хмурого отца, который совсем не обрадовался сватовству Вилхе. То есть он, конечно, дал Кайе свое благословение и с ее избранником держался тепло и приветливо, пожелав юной паре долгой и счастливой жизни, но, проводив любимого и возвратившись в дом, Кайя услышала недовольный голос отца в гостиной и не смогла не заглянуть в щелочку.

— Ну вот, хоть один нормальный зять, — привычно поддевала мужа Беанна, но Эйнард, до этого момента расхаживающий по комнате, остановился и слишком серьезно посмотрел на нее.

— Ты разве не понимаешь? — напряженно спросил он. — И Дарре, и Одже будут всю жизнь носить наших дочерей на руках, считая их подарками судьбы. У Кайи с Вилхе все наоборот, и он был бы последним, кого я пожелал бы ей в мужья. Она и так нахлебалась горя.

— Ты преувеличиваешь. Вилхе — отличный парень! — возразила Беанна, и впервые в жизни Кайя оказалась на ее стороне, а не на стороне отца. — Видно же, как он любит Кайю.

Но отец покачал головой.

— Любовь бывает разная, — заметил он. — Бывает самоотверженная, а бывает эгоистичная. И в этом случае один всегда остается в проигрыше.

Беанна помолчала, а Кайя с замершим сердцем ждала ее ответа. Неужели согласится и подпишет Кайе приговор? Ведь со стороны-то виднее, а Кайя со своей влюбленностью могла все на свете проглядеть. Но как же тогда ей жить дальше?

— Вспомни, чей Вилхе сын, — посоветовала Беанна и, подойдя к мужу, закинула ему руки на шею.

— В кого, спрашивается, ему быть эгоистом? Нет, Кайя урвала у богов свой кусочек счастья, так позволь ей испытать его сполна. И не порти девочке настроение своими глупостями. Иначе я тебя…

Дальше Кайя слушать не стала, сбежав в свою комнату и отдавшись не самым веселым мыслям.

Как же ей хотелось поверить Беанне! И вроде бы все говорило в ее пользу: и доводы, и родная с Вилхе кровь, но вот сердцем Кайя чувствовала отцовскую правоту и ничего не могла с этим поделать.

Впрочем, даже осознание того, что любовь Вилхе к ней не столь жертвенна, как хотелось бы отцу, не вынудило чувства Кайи хоть сколько-нибудь остыть. Что ж, пусть так, она сама выбрала такую судьбу. И, вопреки всему, была счастлива, не отказываясь ни от одного из подарков Создателей, собирая их в душе, взращивая и лелея. Чтобы иметь возможность и дальше обеспечивать любимому мужчине надежный тыл — такой, какого он заслуживал.