Тайна перламутрового дракона

— И как на Вилхе-старшего, когда весь город вступился за него на суде, — напомнила она. — Если бы вы и теперь додумались всей армией призвать нас на помощь, мы бы не смогли не откликнуться. Но поскольку к богам обратились лишь немногие, дети их и охраняли. Мы не насилуем человеческие воли. Может, иногда и хотели бы, но это вне наших умений. Так что напрасно вы обвиняете нас в том, что мы не остановили этот бой. Как видишь, управлять человеческими желаниями нам не под силу.

— Я лишь хотела избежать ненужных смертей, — глухо проговорила Джемма.

— Ведь у погибших остались те, кто их любит и кто будет страдать из-за их гибели. А боли и так на свете слишком много, чтобы и дальше желать ее распространения.

— Истинно божественные слова, — одобрила Праматерь Гудлейв. — Именно их мои дети стремятся донести до сердец своих созданий. Да только те не готовы их уразуметь. Может, хоть к тебе наконец прислушаются?

— Ко мне? — удивилась Джемма. — Да я же простая девчонка. Только что драконом оборачиваться умею.

— Простая ли? — загадочно уточнила ее собеседница. — Много ли ты знаешь людей с жемчугом в волосах? Много ли ты знаешь драконов, способных становиться невидимыми и имеющих чудодейственную кровь? Много ли ты знаешь существ, чьи желания сбываются прямо на глазах и чья любовь может победить даже драконью ненависть?

Джемма замотала головой, не понимая. Богиня намекала на нечто совсем уж невероятное, но так откровенно, что никаких иных вариантов и придумать было нельзя. Но не могла же Джемма…

Нет, Праматерь явно шутила и хотела посмотреть, как далеко она может зайти в своем тщеславии.

— Если тебе спокойнее так думать, — улыбнулась богиня. — Тогда я, пожалуй, просто расскажу тебе одну историю. Сказание, которые вы так любите. А потом мы решим, что делать дальше. Договорились?

Джемма непроизвольно кивнула: не спорить же с богиней. Еще рассердится и приберет ее к рукам. А Джемма очень хотела на волю. К своим. К Эдрику…

— Пара поколений, наверное, сменилось с тех времен, когда мой сын обратил преступивших черту людей в драконов, — завела Праматерь свой рассказ, а Джемма слушала и не верила своим ушам, потому что как тут поверишь, что властный, ироничный, вездесущий Энда однажды не устоял перед очаровательной драконицей и так ей увлекся, что на свет появилось дитя их любви — первый в мире перламутровый дракон. К сожалению, даже Эндово всемогущество не сумело дать его избраннице бессмертия, и когда пришел срок, она умерла, а их дочь, разозлившись на отца за то, что тот не поделился с ней божественной силой, подняла драконов на бунт и подговорила своего сына отправиться к бабке за огненным камнем. Праматерь, души не чаявшая в своих детях, доверилась и внуку, а тот в ответ лишил богов Огненного камня. Тогда Энда отрекся от дочери и ее отпрыска, не простив им предательства. С тех пор многие века он старался о той своей слабости, считая ее ошибкой и не желая повторять.

У его внука, между тем, появились свои дети, у тех — свои, и божественная кровь в драконьих жилах все больше разбавлялась обыкновенной. Однако нет-нет, а раз в столетие появлялся на свет перламутровый дракон, обладающий необыкновенными способностями и носящий глубоко в душе искру божественной силы.

— Значит, во мне течет кровь Создателей? — Джемме потребовалось несколько минут, чтобы не только осознать все рассказанное Праматерью, но и решить, как относиться к этой новости. Меняла ли она что-то в ее жизни? Вряд ли. Богиней ей не стать даже при всем хорошем отношении Праматери, да Джемме это и не было нужно. Стоило лишь представить бесконечное существование, тогда как все дорогие ей люди смертны и рано или поздно покинут ее, вынудив затосковать навечно… Нет уж, такой судьбы Джемма себе точно не желала. Особенно услышав грустную историю Энды, потерявшего не только возлюбленную, но и дочь с внуком, не справившихся с обычной человеческой завистью. Наверное, только богам под силу пережить подобные беды. А Джемма к ним не была готова. И не променяла бы ни один раз поцелуй Эдрика на сколь угодно длинную жизнь без них.

— И моя тоже, — с улыбкой напомнила Праматерь Гудлейв. — И потому я, признаться, совсем не удивлена тем мыслям, что пришли сейчас тебе в голову. Будь у меня возможность выбирать, вероятно, и мир был бы сейчас был совсем другим.

Она задумалась, уйдя так глубоко в себя, что Джемма побоялась даже представлять, что Праматерь имела в виду. Только терпеливо ждала, когда богиня овладеет собой и снова вспомнит о ее существовании.

Когда же это наконец произошло, первыми словами Праматери были:

— Выходит, и не нужно нам ничего решать? Ты хочешь вернуться к людям и ничего не станешь требовать у богов?

— Что я могу требовать? — изумилась Джемма. — Даже если вы захотите лишить меня пробудившейся силы, я буду до конца жизни благодарна за то, что позволили отвести от близких опасность.