Тайна перламутрового дракона

— Лучше сдохнуть, как мужчина, чем всю жизнь — калекой на шее! — отрезал Хедин, уже почти теряя сознание. — Если очнусь без руки, следующей будет моя голова!

— Это ребячество! — возмутился Эйнард. — Рука все равно уже не будет работать, а мы только подвергнем тебя опасности…

Но Хедин его уже не слышал. Не справившись с одолевшей болью и вызванной кровопотерей слабостью, он отрубился прямо на операционном столе, под который Эйнард приспособил длинный плоский камень, как будто нарочно оставленный богами посреди живописной поляны, где и разместился полевой госпиталь.

— Думаешь, правда будет чудить? — озадаченно спросил Эйнард у жены, уже приготовившей необходимые инструменты и укладывавшей на лицо Хедина пропитанную снотворным тряпицу.

— Кто его знает? — пожала плечами Беанна. В ее голосе не было и тени привычной насмешливости, лишь горькая сосредоточенность: слишком много горя им пришлось сегодня увидеть, и лишь Создатели ведали, сколько его будет еще. — Окажись на месте Хеда кто другой, я бы поддержала тебя. Но для таких, как они с отцом, смерть действительно может показаться желаннее, чем жизнь калекой. И пока еще он смирится…

— Этого я и боюсь, — признался Эйнард и, кажется, только сейчас заметил застывшую у выхода из палатки Ору. Принеся сюда раненого Хедина, она по просьбе Беанны сбегала за водой и теперь ждала, какое еще поручение даст ей доктор. Она догадывалась, что операция им с женой предстоит непростая, и хотела знать, может ли чем-то им помочь.

Однако Эйнард качнул головой.

— Там ты нужнее, — сказал он. — Тяжелых раненых неси сюда. Кого чуть зацепило… В общем, ты и сама разберешься.

Ора кивнула и выбежала из палатки, на ходу оборачиваясь драконом. О том, что огненное облако пожрало напавших ящеров вместе с Берге, она уже знала. В первую секунду пыталась понять, что чувствует, потеряв первого друга, но при мыслях о нем отныне не замирал даже самый дальний уголок души. И не горевал. Можно было оступиться, испугавшись нового плена, и Ора, пожалуй, даже сумела бы простить Берге грех предательства. Но то, что он сделал теперь, не поддавалось никакому оправданию. Присоединиться к кочевникам. Изувечить Арве — а Ора мигом поняла из рассказа соратника, о каком именно Берге идет речь. Напасть на Хедина, а потом попытаться убить Ору только за то, что она старалась помочь своему товарищу, — такое невозможно было понять. И какой-то внутренний голос говорил, что это далеко не самые страшные его преступления. Берге сломался в плену, возненавидев всех вокруг и истратив себя на одну лишь месть. И Ора лишь только радоваться, что сумела избежать его участи. Что рискнула довериться спасшим ее людям и нашла среди них свое призвание и свое счастье.

И теперь только очень надеялась, что боги не решили, будто бы достаточно ей благоволили, и не отняли самое главное.

Дана.

Ора не видела его с начала битвы, когда их отряд ушел к волкам. Попрощались они как-то скомкано. Оба не знали, что говорить, потому что все обещания были бессмысленны, а нежности казались неуместными. В конце концов Дан просто быстро поцеловал ее в губы и, не дожидаясь ответа, убежал на задание. А Ора послала богам безмолвную просьбу защитить его. И свято верила, что они ее услышали.

Сердце не болело, и Ора принимала это за добрый знак: значит, Дан жив. У нее, правда, не было особого времени, чтобы предаваться волнениям. Сначала вражеская драконица набросилась на отряд Тилы, и Оре пришлось вступить в бой и поучить эту малолетку уму-разуму. Потом Ярке с прокушенной этой одержимой шеей потребовалась немедленная помощь. Раненых все прибывало, и Ора только и успевала относить их в палатку полевого госпиталя. И лишь когда появился Арве,

Ора на несколько минут остановилась. Имя Берге полоснуло по сердцу, но она не позволила себе предаваться паническим мыслям. Прошло то время, когда Ора теряла дар речи при одном взгляде на Берге — и то это происходило из-за тревоги, а не из- за восторга, и теперь-то она это отлично понимала. Берге подавлял ее, имея над Орой необъяснимую власть, вынуждая ее поступать так, как хотелось ему, ломая и медленно толкая ее к гибели. И, вероятно, если бы она однажды не обожглась так сильно, увидев истинного Берге, сейчас могла бы оказаться на месте Лойи — в усыпительной клетке с ненавистью в душе к людям, по сути, не причинившим ни одному из ящеров особого вреда. В отличие от самих драконов.

Когда Ора поняла, что два крылатых исполина — из тех, что ранее пленили охотники, она тут же уверилась, что эта низость — тоже рук Берге. И совсем уже не удивилась, заметив в небе силуэт песочного дракона.