Тайна перламутрового дракона

— Я разлюбила? — изумилась Кайя, касаясь ладонью его щеки, и Вилхе невольно прикрыл глаза, впитывая эту ласку. Правильно сделала бы, если бы разлюбила.

Бросил ее совсем одну в такой трудный момент и даже не удосужился разобраться, что к чему. И еще смеет на какое-то счастье рассчитывать…

— Прости…

Кайя внимательно посмотрела на него, и Вилхе неожиданно заметил, что и взгляд у нее стал другим. Еще более мягким и в то же время строгим, как будто Кайя читала его душу и слышала его мысли. А Вилхе с каждой секундой становилось все хуже. Она-то ведь еще не знает, что ее муж по сути совершенно бесполезный человек.

Дела в жизни не нашел. Друга не уберег. И даже любимую девушку…

— Если бы ты не вернулся, нас бы с малышом тоже не стало, — доверчиво прошептала Кайя. — А с тобой — даже не больно совсем. И не страшно. Мой Вилхе… Наш Вилхе…

Нет, сопротивляться ей он совсем не мог. Пусть не заслуживал, но какая в эти секунды была разница? Вилхе прильнул к желанным губам, избавляясь хоть на время от вины, возрождаясь от Кайиного тепла, напиваясь ее нежностью и неожиданной страстью. Всегда позволяющая себя целовать Кайя вдруг вцепилась ему в волосы, прижимая еще сипенье, не выпуская и не позволяя останавливаться. И только задышала чаще, и будто бы загорелась у его сердца, и Вилхе каким-то непостижимым образом почувствовал, как она избавляется от боли, гаснущей от его жара и от его любви.

— Кайя!.. — он не сумел скрыть своего восторга. Все неприятности отступили от ее отзывчивости — искренней, жадной, такой, о какой он столь долго мечтал. Создатели, да большего болвана, чем он, и на свете-то не бывает! Зачем столько молчал? Зачем все время держал себя в руках? Как Кайя должна была догадаться?..

— О Хедине мне скажи! — выдернул его из грез напряженный голос Аны. — И я вас оставлю. Дальше сами разберетесь.

Вилхе вздохнул, снова вспомнив о своем недосмотре. Перед женой еще не успел извиниться, а перед сестрой и вовсе никакого оправдания не было.

— Он ранен, — тщательно подбирая слова, проговорил Вилхе и ощутил, как Кайя крепче приникла к его груди, словно хотела заслонить от привычных Аниных резкостей. Да, Ана умела бить, не чураясь обидных фраз, но сейчас Вилхе был готов вынести что угодно. Когда Кайя с ним, море снова казалось по колено. — Серьезно, но не смертельно. Эйнард его прооперировал, но надо время, чтобы…

— Ясно! — оборвала его Ана, и единственным, что выдало ее переживания, были сжавшиеся кулаки. Она прищурилась, словно что-то обдумывая, потом снова посмотрела на Вилхе. — У Кайи угроза выкидыша. Ильга запретила ей вставать с постели и лишний раз расстраиваться. А я советую тебе хорошенько распытать жену, прежде чем принимать какие-то решения. И почаще говорить ей то, что сказал сегодня. А то она… такая же…

Ана хмыкнула и, ничего больше не объясняя, покинула их дом. Вилхе проводил ее взглядом, да так и замер, пока не ощутил, как Кайя гладит его по груди.

— Ана очень любит Хедина, — почему-то смущенно произнесла она. — Я знаю, она рассказывала, пока здесь, со мной…

— А я не сумел его защитить, — покаялся Вилхе: реальность снова наваливалась тяжким грузом ответственности. — Когда драконы эти появились, пришлось разделиться. Если б я только мог подумать…

Кайя судорожно выдохнула и так же судорожно вцепилась в его куртку, и Вилхе только сейчас понял, что пугает ее своими словами, а ведь ей сейчас совсем нельзя волноваться. В очередной раз отругав себя, он перехватил Кайю чуть удобнее и понес ее в кровать, как велела Ана. Наверное, следовало немедленно расспросить Кайю о том, что с ней случилось, но Вилхе боялся неловкой фразой причинить ей новую боль.

Тринадцать оставшихся ступеней — тринадцать секунд на размышления.

Однако Кайя не дала ему и рта раскрыть. Просто не расцепила обнимающие его за шею руки, да еще и потянула к себе, и Вилхе снова не устоял. Даже присесть рядом не додумался, только уперся коленом в матрас и приник к Кайиным губам.

Богини, а он-то уже почти поверил, что это невозможно! Едва с жизнью не попрощался, сначала решив, что лишился любви Кайи, а потом — и ее самой. А она — вот: отчаянная, отзывчивая, непривычно напористая — присваивает Вилхе себе и не собирается ни отпускать его, ни отдавать на волю сомнениям и чувству вины.

— Кайя!..

Вдруг оказалось, что она уже стянула с него куртку и запустила ладони под рубаху, гладя, исследуя, закрепляя свои права.

— Тебе нельзя! Ана сказала…

— Мне нужно! — лихорадочно возразила Кайя. — Потрогать тебя, прижаться к тебе, почувствовать тебя всего… Я не могу без тебя… Я чуть не умерла без тебя, Вилхе… Если снова оттолкнешь…

Это «снова» уничтожило последнее благоразумие. Значит, и Кайя сомневалась в его чувствах, и мучилась, привычно считая себя недостойной, а он ничем не помогал ей избавиться от печалей. И вот — едва не потерял. Но сейчас оберег нагрелся так, что почти прожег ткань рубахи, и Вилхе внезапно решил довериться богам. Не могут они быть жестоки к Кайе. Ее невозможно не любить!

И совершенно нереально ей сопротивляться.